Когда они добрались до коттеджа, солнце уже стояло высоко и припекало. Элис наполнила стаканы холодной водой.

Кэнди вышла к арендованной машине и вернулась с небольшим свертком, обмотанным куском ткани. Элис узнала его.

– О боже.

– В своем завещании она указала, что ты должна его получить. – Кэнди положила сверток Элис в руки.

Элис разматывала ткань, пока у нее в руках не оказался высвобожденный из обертки Словарь Торнфилда. Ее окутали воспоминания. То, как она впервые вошла в мастерскую с Кэнди. Как Твиг учила ее срезать цветы. Джун, показывающая, как класть их под пресс. Огги, просто обыкновенный мальчишка, отрывающий взгляд от книги и машущий ей.

– Ей понадобилось почти двадцать лет, но она сдержала слово, – твердо сказала Твиг. – Здесь все, что ты хотела знать. Мы не знали об этом, но последний год жизни Джун потратила на то, чтобы записать истории Торнфилда, включая те, что произошли с твоей матерью и отцом.

Элис крепче обхватила руками книгу.

– Когда ты прочтешь его, – добавила Кэнди, – ты узнаешь, что завещала Рут Стоун: никогда не отдавать Торнфилд в недостойные руки. – Она помедлила, подбирая слова. – Элис, когда твой отец еще был молод, у Джун случился сердечный приступ. Не очень тяжелый, но достаточный, чтобы она решила написать завещание. Только она хранила его в тайне, – Кэнди пыталась совладать с голосом, – потому что она не упомянула в нем Клема. Джун видела, каким собственником мог быть Клем по отношению к твоей маме, когда они еще были детьми. Порой она видела, как агрессивно он вел себя со всеми нами, если вдруг он переставал быть центром внимания. Он бывал очень вредным, когда не мог совладать с собой. Иногда был жестоким, когда выходил из себя. Когда он услышал, как Джун рассказывала Агнес по секрету, что Торнфилд однажды достанется ей, мне и Твиг и что она решила не завещать Торнфилд Клему… Когда он уезжал, он поклялся, что никогда больше не заговорит ни с Джун, ни с кем-нибудь из нас. – Ее голос дрогнул. – Поэтому мы с тобой не знали друг друга, пока тебе не исполнилось девять. Мы никогда больше не видели твоих родителей и не говорили с ними.

– То есть… – Элис задумалась, складывая кусочки этой истории вместе, – мои родители уехали, потому что Джун сделала выбор, который, как она знала, разозлит папу?

– Все не так просто. Джун считала, что для такого выбора у нее были серьезные причины. Она слишком хорошо знала Клема, чтобы оставить ему все, ради чего она и женщины из ее семьи столько работали. Он был слишком переменчивым.

– Да, – невесело усмехнулась Элис, – я, пожалуй, знаю, о чем ты, Кэнди. – Головная боль начала вибрировать в висках. – Почему вы мне не рассказывали, что они из-за этого уехали?