Вспышки воспоминаний о Дилане перемешивались с памятью об отце. Побелевшие от ярости лица. Кисловатый запах дыхания Дилана, минеральный запах отцовского неистовства, боль и судороги в ее теле, жутко холодная вода, рука, занесенная для удара. Радио в офисе взвизгнуло, прервав размышления Элис и напомнив ей детский плач. Кто вырастил ее брата? Хорошей ли была его жизнь? Был ли он счастлив? Знал ли он о ее существовании?

– Элис.

Она подняла взгляд. В дверях офиса стояла Сара. В этот раз она выглядела по-настоящему расстроенной.

* * *

Руби сидела у огня на заднем дворе, когда она услышала, как возле дома остановился грузовик. Она стала вглядываться в темноту на подъездной дорожке. Грузовик Элис с бабочками стоял, нагруженный до предела. Руби снова сосредоточилась на ожерелье, которое она мастерила. Она поднесла краешек проволочной вешалки для одежды поближе к огню и продела его через семечко ининти. Когда семечко остыло, она нанизала его на коричневую бечевку и наклонилась, чтобы взять следующее из горки, лежавшей у ее ног. Она наблюдала, как Элис вылезла из грузовика вместе с собакой, неотступно за ней следовавшей. Ее шаги были тяжелыми, а глаза нездоровыми. Она выглядела именно так, как выглядела бы женщина, в один момент потерявшая свою любовь, жизнерадостность и свой дом.

Элис подсела к костру, вглядываясь в язычки пламени. Пип ускакала прочь – поиграть с собаками Руби. Три пустынных дуба разом вздохнули, когда налетел ветер. Руби поднесла проволоку к огню, подождала, чтобы она нагрелась, а потом проткнула раскалившимся острием следующее семечко ининти. Элис молчала. Ей понадобилось несколько попыток, чтобы ее голос достаточно окреп и зазвучал.

– Руби, я пришла попрощаться.

Руби повесила на бечевку семечко и взяла следующее. Ветер трепал их волосы. Это был северо-западный. От этого ветра будешь чувствовать себя нездоровым, – всегда говорили тетушки Руби. – Это плохой, западный. От него твой дух будет нездоровым. Лучше сразу прими нужное лекарство.

– Я размышляла о том, что ты как-то сказала об огне, Пинта-Пинта, о том, что он для тебя значит. – Руби прожгла дыру в очередном семечке и нанизала его на нить. – Я хотела спросить тебя, где твой родной очаг?

– Родной очаг?

– Да, родной очаг. У которого ты собираешься с людьми, которых любишь. Где вам тепло всем вместе. Где тебе место.

Элис долго не отвечала. Руби подкинула в костер еще одну ветку акации.