– Что вы успели для нас сделать? – тихо спросила она, и я рассказала все, что выведала у Стивена.

Селина считает, что полагаться на доход не стоит: мне лучше прямо сейчас забрать из банка все доступные деньги и хранить у себя до нашего отъезда.

Я рассказала, как убедила мать отправиться в Маришес без меня, и Селина улыбнулась:

– Вы очень умная, Аврора.

Я ответила, что действовала не своим, а ее умом, который просто проявлялся через меня как через посредника.

– Вы мой медиум, – сказала Селина. Подступив чуть ближе, она окинула глазами мое платье и задержала взгляд на высоком глухом воротнике. – Вы чувствовали мое присутствие? Чувствовали, что я повсюду вокруг вас? Мой дух приходит к вам по ночам.

– Знаю, – ответила я.

– Вы носите бархотку? – затем спросила она. – Покажите.

Я отвернула воротник и показала бархатную ленточку на шее, теплую и тугую. Селина кивнула, и бархотка стала еще туже.

– Очень хорошо. – Шепот Селины ласкал, как прикосновения нежных пальцев. – Она притянет меня к вам сквозь тьму. Нет… – (Я шагнула к ней.) – Нет, не подходите. Если нас увидят сейчас, меня от вас отдалят. Подождите немного. Скоро я стану вашей. И тогда… мы с вами будем так близки, как вы пожелаете.

Голова у меня пошла кругом.

– Но когда же, Селина?

Она сказала, что решать мне. Надо выбрать ночь, когда я точно буду одна и у меня будет готово все необходимое для нашего бегства.

– Мать уезжает девятого числа, – сказала я. – Полагаю, нам подойдет любая ночь после девятого…

Внезапно мне пришла одна мысль. Я улыбнулась – скорее, даже засмеялась в голос, поскольку Селина испуганно прошипела:

– Тише! Миссис Джелф услышит!

– Прошу прощения, – сказала я. – Просто я подумала… ну, есть одна особая ночь… если такой выбор не покажется вам глупым… – Она недоуменно вскинула брови, и я опять чуть не рассмеялась. – Двадцатое января, Селина! Канун святой Агнесы!

Но она по-прежнему смотрела непонимающе и после паузы спросила: день вашего рождения?.. Я потрясла головой и повторила: канун святой Агнесы! Канун святой Агнесы!

начала я, —

Селина слушала меня не понимая – не понимая! Я умолкла, и в груди моей шевельнулось странное чувство – смешанное чувство разочарования, страха и просто любви.