– И он не на ваше имя?

– Нет. Это траст. Только адрес. Периодически я его пополняю, конечно.

Это была чистейшая правда.

– Баланс?

– И снова я вам скажу, что не знаю.

Он знал, но очень приблизительно. Это был последний траст, не захваченный сынками-монстрами, и Шимански вложил туда многое из того, что у него осталось. Шимански назвал Жюлю примерную сумму и сказал, что сынки и это отберут к концу года. А пока траст был заморожен.

– Но там определенно свыше пятидесяти миллионов, – сообщил Жюль Арману.

– Пятьдесят миллионов? – переспросил Арман, выпучив глаза.

– Он обслуживает нужды недвижимости. Здесь и в других местах. И хозяйственные.

– Вы обязательно пройдете медосмотр, – чуть ли не велел Жюлю Арман.

Жюль воспринял это снисходительно:

– Конечно пройду. Я бегаю и плаваю каждый день. Не знаю, как долго я останусь в добром здравии, учитывая мой возраст, но вот прямо сейчас…

– Это еще один пункт, – сказал Арман. – При полисах высокой стоимости страховой случай наступит автоматически, если вы утратите трудоспособность. Если по закону вы считаетесь нетрудоспособным, то получаете пять тысяч евро ежемесячно. Пособие является неотъемлемой частью страхования жизни. Вы не можете от него отказаться.

– А с чего бы я стал отказываться?

– А! Понимаете, тут кроется одна проблема – для некоторых людей. Конечно, вам это не понадобится, но вы должны принять его, чтобы полис остался в силе, и вы больше не можете работать. Вы можете делать личные вложения, но вам запрещено заниматься вашей профессиональной деятельностью, какой бы она ни была, в какой бы то ни было форме. Но вы же на пенсии, не так ли?

– Нет, у меня сокращенное расписание, но я все еще преподаю в университете. Даю частные уроки. И сочиняю музыку. Ведь могу же я сидеть дома и сочинять музыку?

– Можете. Но если вас поймают, то полис аннулируют.

– И заниматься с частными учениками я тоже не могу?

– Нет.