И все же весна – это пора великодушных сюрпризов. Воздух нежен, земля тепла, краски расцветают в солнечном сиянии, и мир снова подобен саду, хотя по ночам зима опять возвращается с полпути. Чередование пряных, теплых дней и холодных ночей, сверкающих звездами, подобно утверждению, что все возможно, но ничто не обещано раз и навсегда и что дано – может быть востребовано назад.

Элоди прекратила ходить на уроки, потому что Жюль охладел к ней. Она думала, что ее прямолинейность рассердила Жюля и поэтому он возвел стену между ними. Оказавшись в болезненном и постыдном положении того, кто в ответ на отважное и нежное признание был отвергнут, она очень скоро вознегодовала на своего учителя, но откуда ей было знать, что лишь мучительнейшая самодисциплина помогала Жюлю устоять перед ее притяжением. Ей казалось, что он наказывает ее, и поэтому она перевелась к другому преподавателю – тому самому Левину, его противнику, – и прекратила всякое общение с Жюлем. Хотя именно этого он и хотел, ему пришлось очень нелегко. Он старался не думать о ней, но думал о ней постоянно. Она пыталась выбросить его из головы, но думала о нем, и порой ее просто захлестывала любовь.

Теперь у него не было студентов по специальности, остался только один общий урок в неделю, и студенты ходили на него кое-как. Среди подающих надежды и тех, кто находился в разгаре карьеры, у него была репутация вышедшего в тираж, чьи дни сочтены, и, скорее всего, так оно и было, хотя он не утратил ни навыков, ни мастерства, ни таланта, ради которых прежде студенты наперебой записывались к нему в класс. Но внезапно он почувствовал, что постарел, и ему показалось бесполезным бесконечное повторение того, что он знал и воплощал на практике всю свою жизнь. То, что когда-то поражало и восхищало публику, нынче забыто.

Много лет назад, когда Жюль изо всех сил старался обеспечить свою молодую семью, он работал в квартете, игравшем на приеме в посольстве Швеции. Во время перерыва он тихонько отдыхал на своем позолоченном стуле, а два посла – британский и американский – беседовали неподалеку, совершенно его не замечая. Американец спросил англичанина, видел ли тот передовицу вчерашней «Монд».

– Я не читаю газет, – ответил англичанин. – Не стоят они моего времени.

– Достаточно телеграмм?

– Даже более чем, и я читаю их только по долгу службы. У нас есть мелкая сошка, которая стоит на утесе в Дувре и лает через Канал.

Уничижение паче гордости, как характерно это было. Не выпуская смычка, Жюль склонил голову и навострил уши.

– Но в самом-то деле, – не сдавался американец, – должны же вы знать, что происходит. Чтобы быть в курсе, я трачу по многу часов ежедневно.