— Право, сейчас не время, — выдохнула она, а голос ее говорил об обратном.

Анри медленно кивнул в знак согласия, он чувствовал себя сильным, он снова обретал веру в себя.

Мадлен подложила подушки под спину, восстановила дыхание, постаралась найти более удобное положение, а устроившись, вздохнула с сожалением и, слушая его, задумчиво гладила рельефные синие вены — какие у него красивые руки.

Анри сосредоточился — надо было вернуться к предмету разговора.

— Леон меня кинул. Мне нечего ждать помощи от его отца.

Мадлен задело, неприятно поразило, что Леон не помогает ему, но он же участвует в деле или нет?

— Как раз нет, — сказал Анри. — Больше он в нем не участвует. И Фердинанд тоже.

Губы Мадлен округлились в немом восклицании.

— Это слишком долго объяснять, — остановил Анри дальнейшие вопросы.

Она улыбнулась — вот ее муж и становится прежним. Целиком и полностью. Она погладила его по щеке.

— Бедненький ты мой… — Голос ее звучал мягко, задушевно. — Значит, на этот раз все серьезно?

Он закрыл глаза в знак согласия, открыл их и произнес:

— Твой отец все еще отказывается мне помочь, но…

— Да, и если я его снова попрошу, он опять откажет.

Анри по-прежнему держал руку Мадлен в своей руке, но локти их уже лежали на коленях. Он должен ее уговорить. Категорически невозможно, немыслимо, чтобы она отказалась. Старый Перикур хотел его унизить, но теперь, когда ему это удалось, его (Анри пытался отыскать нужное слово) долг, вот именно! его долг выказать себя человеком практичным. Ведь, в конце концов, что он выиграет в случае скандала, когда его имя будет втоптано в грязь? Ну нет, не совсем скандал, до этого дело не дойдет (повода нет), назовем это осложнением. Понятно, что ему не хочется бежать на помощь своему зятю, но ему ведь будет не так уж трудно доставить удовольствие своей дочери? Он то и дело вступается то за одних, то за других и вмешивается в дела, которые его касаются куда более косвенно. С этим Мадлен согласилась:

— Так оно и есть.

Однако Анри явно чувствовал, что почему-то она противится. Он подался к ней:

— Ты не хочешь переговорить с ним… потому что ты боишься, что он откажет, поэтому?

— Да нет! — поспешно ответила Мадлен. — Дорогой мой, дело совсем не в этом!

Она высвободила свою руку и, слегка разведя пальцы, положила ее себе на живот. И она улыбнулась ему.