– Отлично! Взволнован, возбужден!

Я почти не слушал, что он говорит. Оглядываясь по сторонам, я в недоумении смотрел, как быстро заполняются места. Здесь были большие семьи в полном составе, казалось, целые округи. Дети носились взад-вперед по проходам, пожилые люди спокойно занимали места в конце рядов, с довольным видом поднимаясь, чтобы пропустить детей. Я пытался найти глазами Ванессу, но не мог. В зале стоял гул разговоров.

Я повернулся к Теду:

– Это… Ух ты, так много неожиданного!

– Погоди, вот увидишь свою дочь, – ответил он. – Ладно, пойду переоденусь.

Я бочком продвигался вперед, к первому ряду. Рядом с Джеем было два свободных места. Подсев к нему, я обернулся и увидел улыбающуюся Элизабет, сидевшую за два ряда от меня. Я помахал ей, она тоже, а потом скрестила пальцы. По сигналу погасли огни в зале. Гул голосов перешел в шепот, а потом совсем стих.

Зажглись два ряда прожекторов, осветив стоящую в центре сцены красивую женщину, которую я сначала не узнал. В следующие секунды я понял две вещи. Первое – прожектора не были театральной осветительной техникой. С двух сторон сцены стояли осветительные леса, оснащенные массивными лампами, которые устанавливаются на крышах внедорожников, а в задней части сцены находились промышленные прожектора – те, что используются в гаражах.

И второе. Красивой женщиной была Ханна.

Ханна

Салли шепотом желает мне удачи. Я иду по пустому коридору к сцене, и вот я уже там. В моей голове возникает флэшбэк: мурашки по коже во время просмотра комедии семидесятых. Слепящие лампы по краям сцены не дают мне рассмотреть, много ли публики в зале. По крайней мере, проблема с освещением каким-то непонятным образом решена. И лишь когда я медленно выхожу на середину сцены и смотрю вперед, все встает на свои места. Отсюда мне виден временный осветительский пульт, сооруженный на скорую руку, с отходящими от него по всем направлениям кабелями. За ним стоят Кэллум с отчимом. Похоже, наш спектакль будет освещаться содержимым гаража и мастерской Джо.

Я стою на авансцене. Одна. Из темноты доносится шепот, иногда плач и визг уставших детей. Я чувствую свое сердце – тяжелые глухие удары в грудную клетку. Мне просто нужно выдержать следующие несколько мгновений. Я откашливаюсь.

– Добро пожаловать в театр «Уиллоу три», – начинаю я чуть хриплым голосом. Мне не хватает воздуха. Интересно, на сколько мне хватит объема легких? – Спасибо, что пришли. Наш театр был построен в тысяча девятьсот семьдесят четвертом. Это здание не очень красивое, но оно выполняет свою работу. Десять лет театром руководил мой отец. Он сидит сейчас в первом ряду. Он не знал о том, что готовилось сегодня. Прости, папа, но кто-то должен был это сделать.