Это письмо французского императора прибыло 5 ноября в штаб Кутузова, располагавшийся тогда в барочном аббатстве Мельк, больше похожем на роскошный княжеский дворец, чем на церковное здание. Михаил Илларионович так рассказывает об этом эпизоде в своем докладе, адресованном Чарторыйскому: «Когда я обедал сегодня 24 октября / 5 ноября[486]в 15 часов в монастыре Мельк, объявили о прибытии французского трубача с пакетом[487]. Со мной за столом был только генерал-майор барон Винценгероде и австрийские генералы Кинмайер, Штраух и Шмидт. Пакет был адресован графу Мерфельду…»[488]

Далее Кутузов сообщает, что, посоветовавшись с присутствующими за столом австрийцами, он распечатал пакет. Внутри него помещался конверт с письмом от Наполеона австрийскому императору. Этот конверт Кутузов не осмелился вскрыть и отдал генералу Кинмайеру, который пообещал доставить письмо в Вену скорейшим образом. Тем самым русский полководец ставил в известность Чарторыйского, что между французами и австрийцами ведутся сепаратные переговоры. «Теперь я имею все основания считать, что существуют переговоры между Австрией и Францией»[489], – писал Кутузов, заключая свое письмо. Конечно, Михаил Илларионович прежде всего должен был сообщить об этом Александру, но он прекрасно понимал, что царь не слишком будет рад правде, которая в очередной раз подчеркивает, насколько участие России в войне третьей коалиции было неразумным, и, как всегда в деликатных случаях, умелый дипломат, он обращался не напрямую.

Переговоры между воюющими сторонами стали всем очевидны, и между штаб-квартирами армий уже в открытую перемещались курьеры. 7 ноября в генеральную квартиру императора французов в Линц прибыл австрийский генерал Гиулай с очередным посланием от Франца II. Под влиянием событий последних дней, видя, что надежды спасти Вену нет, австрийский монарх изменил свой тон. Он предложил начать мирные переговоры, но однако их непременным условием поставил немедленное заключение перемирия. Он предлагал также, чтобы в переговорах принял участие русский царь.

Наполеон, конечно, не был простачком. Он прекрасно понимал, что перемирие играет на руку союзникам. Основной его целью является попытка под благовидным предлогом остановить на время боевые действия, не допустить французов в Вену, дать возможность соединиться всем армиям союзников, наконец, попытаться втянуть в коалицию Пруссию. Тем самым хитростью вырвать у него плоды всех военных побед.

Французский император ответил очень любезным посланием. Он соглашался на переговоры и очень хвалил молодого царя: «Я желаю мира и буду рассматривать как счастливое событие тот момент, когда Ваше Величество обратит внимание на интересы своей страны и на благо своего народа… Я никоим образом не сомневаюсь в личных качествах императора Александра, но я хорошо знаю всю силу того влияния, которое уже в течение трех лет на него оказывают. И его добрые и благородные желания дают совсем другой результат. Он хотел быть миротворцем и благодетелем Европы, но благодаря своему окружению стал главным двигателем раздора, происходящего на континенте. Я много переписывался с императором Александром, и моя связь с ним оставила в моем сердце память о его доброте и о его высоких достоинствах. Сейчас он молод, он приобретет потом больше опыта и, конечно же, сделает все то добро, которое он желает Европе и человечеству. Я надеюсь, что тогда он воздаст больше справедливости моим чувствам, моей откровенности и дружбе, которую я пытался засвидетельствовать ему во всех наших связях»[490]. Не жалея любезных фраз, Наполеон тем не менее на перемирие не соглашался.