В этот день гренадеры Удино, располагавшиеся на биваке позади кавалерийских отрядов, повстречались с Наполеоном: «…едва только начало рассветать, и мы еще спали, зарывшись кто где может в солому. Вдруг невысокого роста человек в сером рединготе подошел к нашему лагерю. Его сопровождало два офицера. Он приблизился к бивачному огню, пепел которого еще был горячим, покопался там и вытащил из золы картошку, которую он съел, запросто беседуя с гренадерами о недавнем сражении. Это был император без свиты… В течение нескольких минут он с удовольствием беседовал, думая, что он сохраняет инкогнито. Едва он понял, что его узнали, как он вскочил на коня и поскакал галопом. Но, прежде чем покинуть нас, он крикнул в толпу солдат, которая собиралась со всех сторон: “Гренадеры, я доволен вашим поведением в сражении при Голлабрунне. Еще один удар, и войне конец. Тогда я обещаю вам, что вы расположитесь на отдых в Вене”. Эти слова скоро все передавали друг другу…»[651]

На следующий день, 20 ноября, в 10 часов утра Наполеон был у ворот Брюнна. Пехота расположилась перед городом, а Наполеон принял депутацию местных властей и духовенства, которые поднесли ему ключи от города. Тотчас после этого смотра французская пехота вступила в Брюнн.

Столица Моравии город Брюнн был оставлен армией Кутузова без всякого сопротивления. По тем временам это был довольно значительный город. По переписи 1804 г. здесь жило 8693 человека[652]. В центре города на высокой горе Шпильберг находился хорошо укрепленный форт. Его грозные стены высятся и поныне. Когда-то это была средневековая крепость, в XVII–XVIII вв. вокруг нее были построены мощные бастионы и куртины. На валах крепости и в ее арсенале в 1805 г. находилось 147 пушек и мортир. Согласно документу, составленному французскими офицерами при занятии цитадели в арсенале, было аккуратно сложено 4990 новеньких ружей и 680 пистолетов, а в погребах хранились тонны пороха[653]. Подобную твердыню несколько сотен солдат легко могли бы оборонять даже против очень сильной армии. «Я посетил Шпильберг, – вспоминал капитан Тиар, – и не мог понять, почему русские не оставили в этой цитадели хотя бы два батальона»[654].

Действительно это может озадачить. Ведь в распоряжении шедших с императором корпусов Великой армии не было тяжелых орудий, а без серьезнейшей осады предпринять штурм Шпильберга было бы настоящим самоубийством. Пруссаки в ходе войны за австрийское наследство даже с осадной артиллерией так и не смогли взять этот форт. Контроль союзников над цитаделью очень сильно затруднил бы действия наполеоновской армии. И тем не менее Кутузов не оставил на Шпильберге даже маленького отряда. Это весьма интересный факт. Он говорит о том, что русский полководец, несмотря на соединение с главными силами, не считал возможным и необходимым переходить в немедленное наступление, а наоборот, предполагал продолжить стратегический отход. В этом случае действительно было неразумно оставлять гарнизон в цитадели, ибо он рано или поздно был бы взят в плен.