«Вот она правда жизни, — мелькнуло в голове Лаврентия Павловича. — А был ли фюрер полноценным мужиком? Может, поэтому и строил из себя недотрогу? Кто его знает? И свою неполноценность компенсировал… Так бывает тоже. Это действительно интересная особенность. Хотя по ней его трудно идентифицировать. Наверняка об этом не знал никто. Разве что его личный доктор. Этот, как его Морелль, что пичкал Гитлера лекарствами. Это ж надо! В день принимать 82 таблетки! С ума сойти!»
Он принялся за заключение докторов.
— Ясно! А подруга его? — оторвавшись от чтения, спросил Кобулова Лаврентий Павлович. — На нее тоже имеются документы?
— Да! Такой же акт. Только за номером тринадцать. И причина смерти указана такая же. Отравление цианистыми соединениями. Но вот дальше… — Кобулов замялся и уже хотел что-то сказать, но Берия его перебил:
— М-да! Не сошлись концы с концами у нас. Что дальше?
— Не совсем так. Но лучше обо всем по порядку. Так вот, начали идентифицировать трупы по зубам. И тут взялись за помощницу личного зубного врача Гитлера Кете Гойзерман. И зубного техника, который делал зубные протезы как Гитлеру, так и Еве Браун. Нашли стоматологические карты, рентгеновские снимки зубов и изготовленные для него золотые коронки, которые доктор не успел ему надеть.
— И что показали они?
— Допрашивали их, конечно, раздельно. И Кете и Фриц сначала по памяти описали состояние клыков этого «зверя». Их рисунки и рассказы точно совпали с картами и рентгеновскими снимками. И только после этого им показали то, что сняли с трупа.
— И они подтвердили, что челюсти принадлежат фюреру? — с иронией спросил нарком.
— Ну да!
— А тебе не кажется, что как-то все легко сходится? А, Амаяк? А не подстава ли это все?
— Лаврентий Павлович! — взмолился тот. — Вот протокол допроса Гойзерман. Все тут. Комар носа не подточит.
— Дай я сам почитаю! — сказал начальник и, надев на нос свои круглые «фары», уткнулся носом в бумаги.