«Во всем виноваты евреи. Он даже не пытается проанализировать свои ошибки, покаяться перед своим народом и человечеством за совершенное. От первой строки до последней фюрер диктует свою волю. Проклинает своих соратников Геринга и Гиммлера, назначает президентом и главнокомандующим Дёница, нахваливает патологического лгуна Геббельса и требует от немцев верности и послушания «до самой смерти». Чем начал, тем и заканчивает», — подумал Берия, дочитав последние строки. Которые гласили:

«Прежде всего я обязываю руководство нации и подчиненных пунктуально соблюдать расовые законы и оказывать ожесточенное сопротивление мировым отравителям всех народов, международному еврейству».

А вот частное завещание Гитлера, где он сообщил, что женится на Еве и передает свое имущество партии, заинтересовало Берию больше. Потому что в нем, в самом конце, Гитлер упоминает о своем решении уйти из жизни:

«Я сам и моя супруга, чтобы избежать позора низложения или капитуляции, избрали смерть. Нашей волей является, чтобы мы сразу же были сожжены на том месте, где я совершил большую часть моей повседневной работы на протяжении двенадцатилетней службы моему народу».

«Тут, как говорится, из песни слова не выкинешь. Мало ли, что все допрошенные люди из его окружения говорят о его решении совершить самоубийство, может, они просто сговорились. А тут документ. Но посмотрим, что там происходило дальше. Где эта летчица, Райч, что хотела его вывезти из-под огня? Он послал ее в ставку Дёница, чтобы она передала его приказ — прийти на помощь обороняющейся армии Венка. Райч и Грейма доставили в бронированной машине к Бранденбургским воротам, где был спрятан последний маленький самолет. И они улетели, несмотря на то что наши обстреливали взлетную полосу и несколько осколков попали в фюзеляж.

А что же Гитлер и Ева? Об этом в досье можно было узнать из показаний начальника личной охраны группен-фюрера СС Ганса Раттенхубера. Он сообщал, что вечером в 22 часа 29 апреля Гитлер приказал всему личному составу ставки, оставшемуся в Берлине, явиться к нему и простился с ними, сказав при этом: «Я покидаю жизнь. Я благодарю вас за Вашу службу. Попытайтесь прорваться с боевыми группами». После этих слов он пожал каждому руку и все разошлись.