Когда в январе 1945 г. Ганс Фере заболел венерической болезнью (триппер) и был отправлен в больницу в Зальцбург, гауптшарфюрер Гейн Крюгер был назначен 3-м личным слугой Гитлера.

Ординарцами были:

1. Унтершарфюрер Вилли Швизель

2. Унтершарфюрер Мартин Банер

3. Ротенфюрер Карл Бенкер

4. Ротенфюрер Шлее…»

«И чего это у него в услужении были одни молодые мужики? — подумал Лаврентий Павлович. — Странный был человек этот Шикльгрубер! Со своим одним яйцом и таким набором прислуги». Но Берия не стал развивать этой мысли. И, пропустив сразу несколько кусков допроса, где Линге рассказывал, как фюрер жил последние недели, куда делся его доктор и что фюрер сделал с документами, мельком глянув в показаниях на то, что происходило 25 апреля, когда Гитлер и Ева приказали ему в случае самоубийства сжечь трупы, Берия сосредоточился на 30 апреля.

«…без четверти четыре Гитлер пришел в кабинет Геббельса, чтобы проститься с ним. Я был как раз в приемной. Геббельс хотел пригласить Гитлера в свою комнату, но Гитлер отказался, заметив, что решение его неизменно. Он простился с г-жей Геббельс и д-ром Геббельсом и ушел обратно в свой кабинет.

Я и гауптшарфюрер Крюгер последовали за ним. В кабинете Гитлера я попросил разрешения проститься с ним. Гитлер сказал, что мы должны попытаться прорваться на запад, чтобы попасть в руки союзников. Он мне еще раз напомнил о моем задании и о портрете Фридриха Великого. Я выразил ему свою преданность и обещал оставаться верным ему и в мыслях. Затем я и Крюгер вышли из кабинета. Куда отправился Крюгер, я не знаю.