– Она не моя хозяйка, – сказала Алис.

– Довольно, – резко оборвала ее нянька.

Алис сделала еще одну попытку. Если ей удастся заставить его выслушать ее, неужели он не заберет ее с собой, когда будет уходить из замка?

– Вы не понимаете, я не служанка. Она заставила меня…

– Довольно, я сказала, – повторила служанка, ущипнув девочку. – Попридержи язык.

Алис дернулась. Проспавшись после возлияний, нянька потом всегда обращалась с ней грубее обычного.

Аптекарь с неприязнью покосился на них обеих.

– Госпожа Бланш потеряла много крови, – сказал он, – но за исключением этого она в добром здравии. Если она отдохнет и не будет утомляться, ее жизнь, скорее всего, вне опасности.

– Вы точно уверены?

– В подобных делах никто и ни в чем не может быть точно уверен. – Он облизал пересохшие губы. – Когда возвращается в Пивер ее личный лекарь?

Алис внезапно заметила на висках аптекаря выступившие бисеринки пота и поняла, что ему тоже страшно. Надежда на то, что он ей поможет, слегка померкла.

– Моя госпожа по доброте душевной отправила его в Тараскон, попользовать тамошнего священника, – затараторила нянька. – У него старая охотничья рана все никак не затянется. Она всегда так добра к служителям Господним, которых долг привел в ее владения.

По нянькиному тону Алис поняла, что она повторяет слова, услышанные от кого-то, в расчете на то, что ей это зачтется. Аптекарь отмахнулся от нее:

– Так когда приедет ее личный лекарь? Я задал вам вопрос.

– Завтра, а не то послезавтра. Откуда ж мне знать?

– А что с ребенком? – спросила Алис, ожидая получить очередной щипок. Когда его не последовало, она поняла, что нянька тоже хотела это узнать, но не осмеливалась поинтересоваться.

– Ребенок жив, я чувствовал, как он шевелится, – сказал Кордье и, закрыв свой саквояж, заторопился уходить. – Все в руках Божьих.

Понимая, что это ее последний шанс, Алис вцепилась в его рукав:

– Месье, прошу вас, заберите меня с собой. Меня привезли сюда из Каркасона против…

Оплеуха едва не сшибла девочку с ног.