В очаге солдатской столовой в башне Боссю весело потрескивал огонь, озаряя полночную комнату и лица двоих человек, сидевших за столом. Они раскраснелись от выпитого эля, а два опустевших подноса со следами позднего ужина свидетельствовали об их хорошем аппетите.

Поль Кордье вытер пальцы платком, стряхнул с бороды крошки и откинулся назад.

– Добрая еда, – сказал он.

– Час уже поздний. Вы останетесь здесь до рассвета?

Тот кивнул:

– Да, на случай, если госпоже Бланш снова понадобятся мои услуги.

Радость от того, что за ним послали из замка, быстро сменилась страхом: если ребенок умрет, не обвинят ли в этом его? Когда юный Гильом Лизье, стоявший на карауле у главных ворот, пригласил его остаться на ночь и разделить с ним ужин, Поль с благодарностью согласился. Он изрядно перенервничал, да и в любом случае никаких причин спешить домой у него не было. Жены и детей он не имел, и дома его не ждало ничего, кроме остывшего очага.

– Думаете, хозяйка выживет? – спросил парнишка.

Кордье кивнул:

– Если только кровь у нее не загниет, что еще вполне возможно. Но в целом здоровье у нее крепкое, и до сих пор беременность не причиняла ей трудностей.

– А что ребенок?

– Время нынче опасное, это точно. Если младенец решит появиться на свет сейчас, он вряд ли выживет. Но все в руках Божьих.

Гильом кивнул.

– Ходят разные слухи, сеньер. До сих пор госпожа Бланш раздавала распоряжения самолично, но в нижнем дворе мы не видели ее уже несколько недель тому как. Говорят, она кого-то поджидает. Я своими глазами видел, как она высматривала что-то с вершины башни. Вы в ее поведении ничего такого не заметили?

Аптекарь оглянулся через плечо, как будто боялся, что его могут подслушивать.

– Я не любитель сплетничать…

– Ну разумеется.

– Но вот что могу сказать. В лихорадке госпожа повторяла, что «он» скоро должен приехать. – Поль сделал еще глоток эля. – А временами у меня возникало ощущение, что она поджидает какую-то женщину. – Он пожал плечами. – Кого-то она ждет, это точно.

– А это был не бред?

– Думаю, нет. – Он наклонился ближе к Гильому. – Она сжимала в руке письмо.