Мадам Нубель хлопнула в ладоши:

– А, твой зеленый шерстяной плащ, то-то он показался мне знакомым! Когда мы вчера встретились с Эмериком в деревне, он был на нем, и выглядело это, скажу я вам, весьма странно. Да, кстати, за поясом у него был серебряный кинжал.

Мину улыбнулась, вспомнив, как горд был ее брат, когда Пит подарил ему нож.

– Самое смешное, что я никогда не стала бы претендовать на поместье. Я с радостью уступила бы ей мои права.

В коридоре послышался какой-то шум, и они все разом обернулись к двери в камеру.

– Кто-то идет, – прошептала Сесиль.

– Может, это Лизье? – с надеждой в голосе предположил Бернар. – Или смена караула.

– Или это она наконец явилась за мной. – Мину поднялась. – Я готова.

Уже светает. Я приказала привести ее ко мне в лес.

Валентина я оставила спать в моих покоях – и спать он будет еще долго. Ему снятся сны о власти, славе и величии. Он воображает себя на епископском престоле. Сегодня в Тулузе, завтра в Лионе, а может, и в самом Риме. Он видит себя толкователем Святого Писания и главой нашей Матери Церкви.

Он вознесся выше самого Господа.

Голоса в моей голове звучат громко и настойчиво. Они говорят, что я не должна ему больше доверять. Валентин твердит, что, если он сам с трудом может отличить подделку от оригинала, какова вероятность того, что их сможет отличить кто-то другой? Он говорит: как только фальшивая плащаница окажется за стеклом, никто не узнает, что она не настоящая.

Иллюзия.