А кормщик зажжённым факелом несколько раз замысловато махнул у борта, давая знак остальным лодьям не приставать к берегу, а следовать за ними.

Глава 7 Полидорус

Глава 7

Полидорус

Град стал вырастать из моря чудным белым кораллом, – отражая полуденное солнце, блистали роскошные беломраморные строения и дома попроще, сложенные из известняка. Но чем ближе подходил караван, тем выше поднимался и берег, скрывая город за бесконечно длинной стеной.

– Где ж тут у них пристань? – спросил Ерофеич у жилистого кормщика.

– Вот град сейчас останется от нас одесную, а мы войдём в залив, там место удобное и от любого ветра укрытие надёжное.

Все сгрудились на верхнем настиле коча, провожая взорами проплывающий мимо чудный, а самое непривычное, весь построенный из камня град и крепостную стену, которая с понижением берега становилась всё выше.

– А зачем такой высоченной стеной град от торговой пристани отгородили? – подивился любопытный Ерофеич.

– Так сей залив не только для торговцев удобен. А как войдут чужие воинские суда? Вишь, берег тут пологий совсем, – степенно отвечал кормщик, внимательно следя, чтобы не задеть какую чужестранную посудину. В заливе было тесно от разных судов, в основном греческих, тут и небольшие грузовые селандии, что в переводе с греческого означало «черепахи», и маленькие тариды – вспомогательные суда, и усиеры – небольшие грузовые суда, использующиеся для перевозки лошадей; были и арабские карабы с треугольными парусами, и прочие торговые посудины. Даже два больших греческих военных дромона почему-то оказались в торговой гавани, занимая изрядно места. С трудом небольшой коч нашёл место у пристани, а остальные пошли по заливу далее, искать свободные места. Двум из их каравана это не удалось, и они стали на якоря посреди залива.

Едва коч приблизился к берегу и втиснулся меж двух греческих селандий, как тут же к нему подошли три мужа важного вида.

– Вот и сборщики подати пожаловали, – сокрушённо молвил Стародым, – хоть бы раз мимо проскочили…

Трое поднялись на борт. Один из сборщиков поздоровался со старшим лодейщиком как с давним знакомцем, улыбнулся, даже похлопал его по плечу. В ответ Стародым сунул ему какой-то свёрток, и на вопрос грека, доброй ли была дорога, лодейщик вдруг молвил:

– Слава Исусу Христу, уберёг от разбойников и злых ветров! – и тут же размашисто перекрестился.

Оторопевшие изведыватели в растерянности раскрыли рты. Вот так Стародым, вот так свой новгородский помор! Когда же лодейщик повёл сборщиков показывать товар, то узрели они на его распахнутой груди серебряный крест на цепочке.