– Можешь ты собрать команду, которая все это проделает? – спросил Кеннеди.

– Смогу, если объясню им ситуацию, – ответил Тэппи. – Они поймут, что эта мера необходима для обеспечения безопасности страны.

Поздней ночью Теодор Тэппи привел Джабрила в личные апартаменты Кеннеди. Вновь встреча не заняла много времени, разговор шел только по делу.

– Америке очень важно знать о вашем участии в заговоре, результатом которого стал атомный взрыв. Люди устали бояться. А вам важно очистить себя от этих обвинений. Да, вас будут судить за другие преступления и, скорее всего, приговорят к пожизненному заключению. Но я обещаю, что у вас будет возможность контактировать с вашими друзьями. Предположим, им удастся захватить важных заложников и потребовать вашего освобождения. Думаю, я смогу согласиться с таким требованием. Но при одном условии – если будет доказана ваша полная непричастность к атомному взрыву… Я вижу, у вас есть какие-то сомнения.

Джабрил пожал плечами:

– Я нахожу ваше предложение очень уж великодушным.

Кеннеди собрал волю в кулак. Он вспомнил, как Джабрил обхаживал его дочь Терезу, прежде чем приставить пистолет к ее шее. С Джабрилом личное обаяние сработать не могло. Он мог убедить террориста, лишь доказав тому, что руководствуется исключительно высшими побуждениями.

– Я делаю это для того, чтобы изгнать страх из душ моих соотечественников. Это моя главная забота. Будь моя воля, я бы сгноил вас в тюрьме. Поэтому мое предложение противоречит чувству долга.

– Тогда зачем прилагать столько усилий, чтобы убедить меня?

– Я отношусь к своим обязанностям не как к пустой формальности. – Кеннеди уже видел, что Джабрил начинает ему верить, верить, что перед ним человек, уважающий моральные принципы и в своих действиях не выходящий за их рамки. Вновь он вызвал в памяти образ Терезы, которая тоже поверила в доброту Джабрила. – Вы пришли в ярость, когда вас обвинили в том, что атомную бомбу взорвали ваши люди. Вам предоставляется шанс снять это обвинение с себя и своих товарищей. Почему же им не воспользоваться? Или вы боитесь, что не пройдете проверку? Вероятность этого остается… но я этому не верю.

Джабрил встретился с Кеннеди взглядом.

– А я не верю, что человек, которому я причинил столько горя, как вам, может меня простить. – Он замолчал. На лице отразились сомнения. Но обмана он не чувствовал. Предложение Кеннеди соответствовало духу Америки: ради политической цели жертвовать всем.

Он ничего не знал о том, что произошло в течение последних шести месяцев. Его держали в строгой изоляции. Кеннеди продолжал нажимать: