Ирен переехала к нему. Она хотела сэкономить деньги на аренду квартиры, чтобы слетать в Индию и поучиться у тамошних гуру. Группа ее друзей собирала деньги на аренду самолета, и она хотела присоединиться к ним вместе со своим маленьким сыном Кэмбеллом.

Дэвид изумился, когда она рассказала ему о своих планах. Она не спросила, можно ли ей переехать к нему, просто решила, что у нее есть на это все права, которые основывались на том, что теперь они виделись трижды в неделю, чтобы сходить в кино и заняться любовью. Собственно, в Калифорнии так было принято. Молодые люди частенько съезжались на недельку-другую. И совсем не для того, чтобы эти дни и недели стали промежуточным этапом на пути к семейной жизни. Нет, соображения рассматривались чисто дружеские. И она совершенно не думала о том, какие изменения в его жизнь внесет появление в доме женщины и ребенка.

А более всего ужаснули Дэвида планы Ирен взять маленького мальчика в Индию. Ирен пребывала в полной уверенности, что сможет найти свой путь в любом мире. Она не сомневалась, что судьба будет к ней благосклонна. Но Дэвид представлял себе маленького мальчика спящим на улицах Калькутты, среди тысяч нищих и больных. Как-то раз в приступе злобы он сказал Ирен, что не понимает, как можно верить в религию, которая допускает страдания сотен миллионов людей. На это она ему ответила, что страдания в этом мире не имеют ровно никакого значения, потому что в последующей жизни они будут многократно вознаграждены.

Джетни поражала и сама Ирен, и ее отношение к сыну. Она часто брала Кэмбелла на политические собрания, потому что не всегда уговаривала мать посидеть с ним, а иногда просто не хотела просить ее об этом. Иногда она брала его даже на работу, когда детский садик, куда она водила Кэмбелла, по какой-то причине закрывался.

В том, что она была заботливой матерью, двух мнений быть не могло. Но Дэвида ее восприятие материнства ставило в тупик. Она не стремилась защитить сына от психологических воздействий, которые могли причинить ему вред. Она относилась к нему, как к любимому домашнему зверьку, собаке или кошке. Она решила, что материнство ни в коем мере не будет ограничивать ее жизнь, что материнство не станет цепью, что она сохранит полную свободу. Дэвид думал, что у нее чуток поехала крыша.

Но женщина она была интересная, и когда ей удавалось сосредоточиться на сексе, в ней вспыхивала страсть. Дэвиду нравилось ее общество. С повседневными мелочами она справлялась куда лучше, чем он, и не доставляла особых хлопот. Поэтому он согласился на переезд.