— Он же погиб?

— Вот его гибель и погубит Николя Бютена.

— Каким же образом, дядюшка?

— Рабурден из Марселя.

— И что же?

— Он действительно был маляром. У него была лавка, жена, соседи. Теперь он пропал, они встревожатся. Нет ничего легче, как убедить жену подать прошение в прокуратуру.

— А потом?

— Прокуратура заведет дело. Установят, что Рабурден два месяца работал в Мирабо и однажды вечером ушел оттуда вместе с Леопольдом Фосийоном, он же Николя Бютен, провожавшим его до дилижанса.

Паромщик и кучер дилижанса покажут, что ни того, ни другого не видели. Обратятся ко мне, и я покажу, что Фосийон в тот самый вечер был у меня и я дал ему десять тысяч франков, чтобы, как он утверждал, заплатить Ра-бурдену за молчание.

Вот тогда-то можно будет выписывать ордер на арест этого человека: он будет в наших руках.

Все это господин Феро изложил с четкостью и ясностью человека, который сорок лет служил правосудию и получил бесценный опыт.

— Вы совершенно правы, дядюшка, — сказал господин де Сен-Совер. — Так мне завтра ехать в Марсель?

— Нет, погоди.

— Однако…

— Я полагаю, ты должен еще на несколько дней остаться здесь. Ты приехал ко мне в гости. Здесь ты не следователь, а мой племянник.

Приезд господина де Венаска в Бельрош станет немалым событием.

— Разумеется.

— Повсюду кругом заговорят об этом деле. У каждого найдется что сказать, — и, может быть, обнаружится еще что-то необычное.

— И это возможно, — сказал господин де Сен-Совер.

Господин Феро немного помолчал в задумчивости и спросил: