По дороге из Кенуа-ле-Конт в Камбрези он наткнулся на неприятеля. Ему пришлось вступить в бой с десятью немецкими ротами, восемью отрядами испанской пехоты и тремя эскадронами легкой кавалерии под командой сына герцога, дона Рафаэля Энрике. Дон Рафаэль Энрике был там, где завязалась особенно жаркая схватка.
— Бей! Бей! Пощады не давай! Да здравствует папа римский! — крикнул он по-испански и ударил со своими людьми на ту роту аркебузиров, где Уленшпигель был взводным.
— Сейчас я отсеку этому палачу язык! — сказал своему сержанту Уленшпигель.
— Отсеки, — сказал сержант.
И Уленшпигель метко пущенной пулей раздробил челюсть и вырвал язык сыну герцога, дону Рафаэлю Энрике.
Вслед за тем он сбил с коня сына маркиза Дельмареса.
Враг был разбит.
После победы Уленшпигель поискал в лагере Ламме, но не нашел.
— Ай, ай, ай! — сказал он. — Нет моего друга Ламме, нет моего толстого друга! В боевом пылу он, верно, позабыл о тяжести своего пуза и устремился в погоню за испанскими беглецами. Летел, летел, запыхался — и свалился, как мешок, на дороге. А они его подобрали и возьмут с него выкуп — его же собственным христианским салом. Где ты, мой друг Ламме, где ты, мой жирный друг?
Уленшпигель искал его всюду и, не найдя, закручинился.
15
15
В ноябре, месяце метелей и вьюг, Молчаливый позвал к себе Уленшпигеля. Когда Уленшпигель к нему вошел, он в нетерпении покусывал шнур от своей кольчуги.
— Слушай и запоминай, — сказал принц.
На это ему Уленшпигель заметил:
— Мои уши — что двери темницы: войти легко, а выйти не так-то просто.
Молчаливый сказал:
— Обойди Намюр, Фландрию, Геннегау, Южный Брабант, Антверпен, Северный Брабант, Гельдерн, Оверэйссель, Северную Голландию и всюду говори о том, что если не судьба нам защитить наше святое христианское дело на суше, то борьба с беззаконными насильниками будет продолжаться на море[15]. Сам Господь благословил нас на этот подвиг, и он не оставит нас своею милостью и в счастье и в несчастье. В Амстердаме побывай у преданного мне человека Пауля Бойса и доложи ему обо всем, что тебе удалось предпринять и совершить. Вот тебе три пропуска, подписанные самим Альбой, — их нашли на трупах убитых под Кенуа-ле-Конт. Мой секретарь вписал имена. Хорошо, если бы тебе попался такой попутчик, которому ты мог бы довериться. Кто на трель жаворонка ответит боевым кличем петуха, тот — наш. Вот тебе пятьдесят флоринов. Будь отважен и стоек.
— Пепел бьется о мое сердце, — отвечал Уленшпигель и пустился в путь.