Характерная деталь: и Пушкин, и Дантес отметили, что Натали была в состоянии спокойствия. Однако они по-разному интерпретировали этот факт. Пушкин увидел «спокойное отвращение» или «спокойное презрение» (к Жоржу). Дантес писал (вероятно, со слов Катерины) о «спокойствии» женщины.

В облике Натали были черты, пугавшие её близких. При первом же знакомстве с Натали умная Долли Фикельмон заметила на прекрасном её лице «меланхолическое и тихое выражение, похожее на предчувствие несчастья». Тут было нечто большее, нежели мимолётный эмоциональный всплеск. После трёх лет близкого знакомства внучка Кутузова вновь писала: «Жена хороша, хороша, хороша! Но страдальческое выражение её лба заставляет меня трепетать за её будущность»¹⁰⁶¹.

Пушкин обладал редкой впечатлительностью. Можно представить, какие мучения причинила ему исповедь жены. Но он скрыл от Жуковского и прочих друзей свои переживания. В письме И.И. Дмитриеву (март 1837 г.) Жуковский признался, что страдания Пушкина оставались «для всех тайными»¹⁰⁶².

Поэт помышлял о том, чтобы «довести до сведения правительства и общества» позорную историю, вину за которую несли Геккерны¹⁰⁶³. В письме к Бенкендорфу от 16–21 ноября поэт прямо указал на Геккерна как автора пасквиля. Однако при этом он сделал важную оговорку: «я не могу и не хочу представлять кому бы то ни было доказательства того, что утверждаю». Оговорка казалась необъяснимой, коль скоро речь шла об обвинении иностранного посла в ранге министра. Пушкин не мог доказать свою правоту без предъявления обществу любовных писем Дантеса к Натали, а это было абсолютно неприемлемо для него.

15 ноября царская семья давала бал в Аничковом дворце. На вечере императрица Александра внимательно следила за поведением первых красавиц двора, после чего записала в дневник: «Пушкина казалась прекрасной волшебницей… Но не было той сладостной поэзии как на Елагином (5 сентября. – Р.С.)»¹⁰⁶⁴. Беда уже постучала в двери Пушкиных, и скрыть это было невозможно.

Несостоявшийся поединок

Несостоявшийся поединок

Летом и осенью 1836 г. поэт был занят работой и избегал празднеств во дворце. Именно в это время он уведомил царицу, что «носит траур (по матери. – Р.С.) и отпускает всюду жену одну»¹⁰⁶⁵. Царица не забыла об этом и пригласила в Аничков Наталью Николаевну без мужа.

Атмосфера в семье была наэлектризована, и Александр Сергеевич не хотел отпустить жену. Жуковский был обеспокоен тем, что отсутствие Натали может привести к возобновлению сплетен насчёт её поведения. Поэтому он написал сначала письмо Пушкину, а затем отдельно его жене с рекомендацией принять приглашение на бал, которым двор открывал зимний сезон¹⁰⁶⁶.