90. Н. А. Елагину

90. Н. А. Елагину

1 августа 1849 года Киреевская Слободка

Хам! хам! хам!

Чтобы видеть несколько людей, я бы тебе посоветовал, во-первых, выписать Максимовича, адресуя в Киев для доставления в Прохоровку, а между тем отправиться прямо к кому-нибудь из профессоров, например, к Костырю[1066]. Люди необходимы, потому что язык не только до Киева доведет и в Киеве водит.

За крыжаков[1067] тебе большое спасибо: это те самые. А на прочие книжки… об этих буду просить в таких случаях, если перед возвращением у тебя еще останется много денег. Заглавие Мартышникова[1068] перевода на нынешней почте не успел приискать, а на следующей.

Прощай же покуда, будь здоров и да будет тебе Киев слаще своего варенья! Передай мое крепкое рукопожатие Лаптеву[1069].

Твой брат Петр Киреевский.

91. Родным

91. Родным

10 декабря 1851 года Киреевская Слободка

<…> Я приехал еще 5-го вечером и 6 поехал к обедне, чтобы слышать трогательную проповедь архиерея[1070] о том, как с самого начала мира всякий порядок и доброе дело держится только самодержавной властью, какие смуты там, где она ограничивается, как, например, на Западе, и какое благоденствие, где она неограниченна, как, например, у нас, что во всех концах России господствует неукоснительное правосудие, что у нас каждый человек вполне огражден от всяких притеснений и вполне благоденствует и пр. Это бы еще не редкость, но замечательно то, что Т.[1071] был у него вечером накануне Николина дня, в который он говорил эту проповедь, и что он тогда с жаром говорил совершенно противное. Это, мне кажется, факт очень замечательный, потому что ему говорить проповеди не было собственно никакой надобности и это было бескорыстно. Вообще такое настроение общества доказывает такой глубокий запрос, который едва ли не ниже всякого другого.

92. А. П. Елагиной

92. А. П. Елагиной

6 июня 1853 года Киреевская Слободка

<…> Третьего дня, милая маменька, проезжал здесь посланный от Бунина[1072] в город и привез весть, что все наши бунинские совершенно здоровы и что маленький путешественник[1073] тоже доехал туда как нельзя лучше. С 1-го июня у нас пришло настоящее лето, и это будет ему особенно полезно. Жалко думать, что в эти прекрасные жаркие дни вы в городе. Пуще всего дай вам Бог силы не грустить и уповать на Его заботливость обо всех нас. Вы писали, что хотите переводить Вине, и это было бы великолепно, авось либо многое можно будет и напечатать. А в наше время его интересное слово было бы очень кстати. Вместе с Софийским колоколом авось либо зазвучит и русское слово, прильнувшее к гортани. Эта надежда очень утешительна. Вчера Т. был так мил, что нарочно приехал сообщить добрые вести, только что полученные, впрочем, вы их, без сомнения, знаете гораздо подробнее. А надо признаться, что мы все до того отвыкли радоваться, что даже страшно. В этом, конечно, есть наша вина, потому, что как бы ни было велико торжество зла и горя, а все же не одно оно в Божием мире. Между тем отвычка от радости может сделать душу человеческую и не способною к радости, как всякая сила может заглохнуть от бездействия. Эта мысль особенно поразила меня в Светлое Воскресенье, когда пели: «Се день, его же сотвори Господь[1074]», — а церковь все-таки полна была будничными физиономиями. Дай-то Бог, чтобы магический звук Софийского колокола снял эту кору с нашего сердца.