— Он сделал это назло, — сказала она.

Грейну снова стало холодно.

— Замолчи, Анна!

— Да, он хотел умереть. Он знал, что этим меня уничтожит… Я больше никогда не приду в себя… Никогда…

Последнее слово Анна как будто прошипела.

Грейн знал, что должен ее утешать, но у него не было слов. Все внутри его было обнаженным и измученным от бессонной ночи. Он даже в чем-то завидовал умершему, который лежал себе спокойно, безо всяких обязанностей, безо всяких забот, безо всяких уколов совести. «Нет, не существует никакой души, не существует! — кричал кто-то внутри Грейна. — Мы никчемные машинки, которые ломаются и идут на переплавку… Бог хотел обидеть нас, плюнуть нам в лицо. Он хотел подчеркнуть собственное величие…» Вошел Борис Маковер.

— Я позвонил ему. Он сейчас приедет. Надо будет организовать похороны…

Никто ему не ответил.

— Будьте любезны, Грейн. Мне надо вам что-то сказать.

Борис Маковер подал Грейну знак, чтобы тот вышел с ним в другую комнату. Грейн последовал за ним. Яши Котика в коридоре не было. Он, наверное, находился в ванной комнате.

— Что здесь делает этот гнусный тип? — спросил Борис Маковер. — Я даже не знал, что он еще жив…

— Он в Америке. Был в Голливуде. Он сюда переехал.

— Переехал? Сюда?

— Да.

— Что это вдруг? Ну, про вашего брата нечего задавать дурацкие вопросы… Раз уж всё навыворот, то навыворот. Я вам скажу одно: вы совершили большой грех. Убийство. Вы же видите, что это результат… Но это все равно предначертано… Я стер ее как дочь, стер… Но она все-таки моя плоть и кровь. Теперь она больше не мужняя жена и… и… пришло уже время, чтобы вы разобрались. Не годится грешить против Творца. Я умолял его, чтобы он дал ей развод. Но современный человек ни с чем не хочет считаться…

— Да, да…

— А раз так, то разведитесь и положите конец этому позорищу!

— Я сделаю все, что смогу…

— Мне как будто дают пощечины каждый день! — произнес Борис Маковер, сглатывая слова.

Грейн вдруг ощутил родственную близость к этому еврею. Такого чувства у него до сих пор никогда не было. Он был его тестем. У Грейна никогда еще не было тестя и тещи. Лея была сиротой. Родственная близость к мужчине, отцу женщины, с которой он живет, была для Грейна чем-то новым. Даже у его любовниц не было отцов. Или он никогда не знал их отцов. В этот момент на него нахлынули чувство любви к Борису Маковеру и стыда за то, что он, Грейн, позорит его.