— Я знаю, что это такое, но у меня нет настроения идти сейчас в «Звезду».

— А зачем нужно какое-то особенное настроение? «Звезда» это не White House,[283] а всего лишь кафе, в котором поют русские песни и едят блины или шашлык. Если не хотите есть, можете просто взять стаканчик водки. Мы должны с вами познакомиться, мистер Грейн, потому что Эстер влюблена в вас по уши. А если Эстер кого-то любит, то он мой друг. Не так ли, Эстер?

Грейн вдруг ощутил запах водки. Плоткин, похоже, уже приложился. Эстер, видимо, тоже выпила. Рядом с Плоткином она казалась какой-то другой: оживленной, легкомысленной, светской… Даже ее смех звучал как-то по-другому, он казался специально подогнанным под окружающую среду.

— Конечно, Морис, ты понимающий человек. За это я тебя и люблю. Будь ты на двадцать лет моложе, я бы по тебе с ума сходила… Герц, мы едем в «Звезду», и ничто тебе не поможет! — воскликнула Эстер. — Я тосковала по тебе весь день. К тому же пришло время, чтобы ты и Морис стали друзьями. Если я люблю людей, я хочу, чтобы они друг друга тоже любили…

— Мне ехать в «Звезду»? — спросил Сэм наполовину покорно, наполовину сердито.

— Да, поезжай в «Звезду», — приказал Морис Плоткин. — Я твой босс и никто другой. Если я велю тебе ехать в «Звезду», езжай в «Звезду», а если бы я велел тебе ехать в ад, ты бы поехал прямо в ад. Тебя на том свете пороть не будут, так чего же ты боишься?

— Его тоже будут пороть, — вмешалась Эстер.

— За что же его будут пороть, если он не грешит?

— У него есть грешные мысли.

— На самом деле, Сэмеле? А что у тебя за мысли? Скажи мне. Если тебе нравится какая-то женщина, мы заедем к ней и возьмем ее. Если она не захочет идти по-хорошему, заберем ее по-плохому. Мы ей просто устроим kidnapping.

— Please, Морис, stop this nonsense!..[284]

— Ну вот, так он со мной разговаривает. Мистер Грейн, я не знал, что вы такой высокий. Что это вы такой высокий? Я, понимаете ли, рос в ширину. Бывают такие дубы, которые становятся все толще и толще. Они сосут соки из земли и становятся, как говорится, поперек себя шире. Что вы скажете об Эстер? Раз уж вы были ее любовником в течение одиннадцати лет, то уж вы-то ее, конечно, знаете. Знаете, что это за товар…

— Я могу сказать о ней только хорошее…

— Вот как? Ну конечно. Эстер как крепкая водка. Она вас обжигает, у вас все горит во внутренностях, но потом становится тепло. Я не jealous[285] — такой уж у меня характер. У меня был брат в Европе, так он имел обыкновение надевать мои брюки и ботинки и вообще все, что у меня было, и уходил танцевать с девушками. А я валялся дома на диване и играл с кошкой. Однако стоило мне прикоснуться к какой-нибудь его вещи, он сразу же бросался в драку… Пусть ему земля будет пухом. И вот так оно и осталось. Я всегда готов поделиться с ближним. Ему не обязательно быть моим братом. Я еврей, но у меня широкая русская натура. Когда другой человек доволен, то я счастлив. Вот такой я человек. Эй, Сэмеле, черт бы побрал сына твоей мамочки! Жми на газ. Время не стоит на месте!..