— Я бы женился. Почему бы и нет? Но мне нужна баба с деньгами. Что ты на меня так смотришь? Актерский бизнес — это паутина. Три месяца назад у меня не было ни цента за душой. Теперь они вокруг меня поднимают крик. Завтра может появиться какой-нибудь гнусный критик, который разнесет мою игру в пух и прах, и тогда у меня снова ничего не будет. Все эти контракты выеденного яйца не стоят. Был тут один актер, который зарабатывал четверть миллиона в год, а пару недель назад его нашли мертвым на Бауэри. Вот это Америка. У него вынули из карманов двадцать три цента ровно.

— Так что же ты собираешься делать? Жениться на миллионерше?

— А почему бы и нет? Если можно один и тот же товар продать за дешево, а можно за дорого, то почему не за дорого? В моем возрасте любви уже нет. Я вообще не знаю, что это такое. Я тебе кое-что скажу, цацка моя: я никогда не знал, с чем это едят. В мастерской, где я был, не сегодня будь она помянута, подмастерьем, работал один строчильщик, и он был влюблен. Он мне все уши прожужжал со своей любовью. У него была крепкая память. Он помнил каждое слово, которое когда-либо говорила ему его девица. Он сидел за швейной машинкой, повторял ее болтовню и спрашивал: «Янкеле, что она имела в виду?» Тогда меня еще называли просто Янкл. Он был умелым работником, а я — всего лишь подмастерьем. Мне давали вытягивать голенища. Я держал полено и лупил по нему. Когда старик мастер выходил, мы переводили дыхание. А он, тот строчильщик, только и говорил о ней, вспоминал каждое ее словечко, как говорится, вспоминал Пифом с Раамсесом.[347] По его словам я понял, что эта девица — огонь. Все равно я его убедил, чтобы он отправил меня к ней, а я уж стану перед ней заступником за него. Он свел меня с этой девицей, и как только я взглянул на нее, то сразу понял, что это доступный товарец. Взял я ее за косу и спросил: «Когда и где?..»

— Чтобы ты так жил, как ты говоришь правду.

— Это правда. Все меня считают лжецом, а я говорю чистую праву. Я больше не ругаюсь ни с кем. Когда-то я злился и клялся священными клятвами, что не вру. Как может евнух поверить, что кто-то отличается от него? У меня это случается за одну неделю больше, чем у других за всю жизнь. Так было, когда я был еще никому не известным пареньком и донашивал брюки своего старшего брата, так было и позднее, в Берлине, когда я стал знаменит и все обо мне говорили. Потом так было в России и в Польше. А теперь эта же самая ярмарка началась и здесь. Как могут обыватели в это поверить? Иногда я даже сам себе не верю. Я думаю, это какое-то наваждение или Бог знает что. Пойдем приготовим лук.