— Я люблю устраивать парти у себя дома. После посиделок, когда люди расходятся, остается водка, вино, мясо, печеночный паштет. А если останется такой товарец, как ты, то это совсем хорошо. Я терпеть не могу устраивать парти, а потом идти домой, как будто я сам — один из гостей. Это как-то грустно. Ты меня понимаешь или нет?

— Она тоже сюда придет?

— Ты имеешь в виду Анну? Не думаю. Но с другой стороны, может быть, ты права. Мы здесь еще и жить будем. Зачем тратить деньги на съем помещения, если есть готовое? Это будет пикантно. В моем возрасте все должно быть пикантно. Ты мне помоги устроить парти, а я тебе за это дам сто долларов. Это помимо того, что ты украдешь…

Юстина Кон натянула на ногу чулок.

— Пане Котик, вы уже сказали мне достаточно оскорбительных слов.

Яша Котик поднял ботинок.

— Чем это тебе вредит? Я люблю так разговаривать. К тому же это правда. Почему бы тебе не красть? Я на твоем месте был бы не лучше. Я тебе кое-что скажу: мне нужна такая, как ты. Я делал тысячи вещей, но у меня всегда была такая свойская бабенка, с которой я мог разговаривать открыто. В Берлине у меня была простая хористка, шикса. У меня не было от нее никаких секретов. Абсолютно никаких. Я мог рассказать ей больше, чем близкому другу. Она от меня тоже ничего не скрывала. В России у меня тоже была такая бабенка. Только ей приходилось ходить в НКВД и сдавать отчеты. Кроме меня, у нее было еще двое клиентов, и я знал, кто они такие, а они обо мне не знали. Она все мне о них рассказывала, каждую мельчайшую деталь. И нам было над чем посмеяться. Мы все трое были актерами, и я знал, что делается у каждого из них за кулисами. Это мне мало в чем помогало, потому что когда нечего жрать, то люди и не жрут. Зато сколько бы они ни пытались подставить мне ножку, это всегда выходило им боком. А теперь, сестренка, будь ты моей американской помощницей. Не прогадаешь. Тебе тоже кое-что перепадет. Тебе не о чем беспокоиться. Яша Котик только начинает свою карьеру. Я для тебя приготовлю роль. И деньжат я тебе тоже подкину. Ты будешь, что называется, моим потайным другом. Мне нужен друг, а не критик. А что надо тебе? Только говори правду! Если я один раз поймаю тебя на вранье, все кончено.

— Какое вранье? Я задолжала квартирную плату за два месяца. Мне нужны туфли, бюстгальтер, корсет. И платье бы тоже не помешало…

— Сколько все это должно стоить?

— Не меньше трехсот долларов.

— Я дам тебе триста долларов, и пусть будет тихо. Я ненавижу разговоры о деньгах. Ты можешь разговаривать со мной о деньгах раз в четыре недели, не чаще. Той, из Берлина, я вообще ничего не платил. Сколько раз я ни пытался дать ей несколько марок, она кричала: «Нет!» Она, эта немка, к тому же имела обыкновение покупать мне подарки. Но все это на каком-то этапе закончилось. Потом она преспокойно ушла к одному нацисту. Но это я так, к слову. Та, в России, тоже от меня ничего не получала. Ей платил НКВД. Девочка, ты любишь деньги, но знай меру. Если ты умеешь играть в театре, ты будешь играть и сама заработаешь денег. А если ты ни на что не годишься в театре, займись чем-нибудь другим.