Взяв у проходившего мимо официанта бокал вина, я опустился в одно из хромированных кресел, которые стояли по периметру зала и также были изготовлены по проекту ван дер Рое. Повсюду стояли авторские копии, но все выглядело натуральным и потертым, с коричневыми проплешинами на углах. Я закурил сигару и попытался расслабиться.

Толпа гудя кружила вокруг «Мао» и «Мэрилин». Высокий потолок придавал гулкость звукам. Мимо скользили худые мужчины с бритыми головами и проплывали седовласые женщины с желтыми зубами, одетые в натуральные шелка. Из окна была видна Государственная библиотека. Новая Потсдамская площадь походила на аллею в Ванкувере. В отдалении прожектора освещали скелеты подъемных кранов. Снизу раздавался шум машин. Я затянулся, прищурился и увидел в стекле свое отражение.

Я уже говорил, что похож на мушкетера. Но еще (особенно по вечерам) я напоминаю фавна. Изогнутые брови, порочная улыбка и горящие глаза. И сигара, торчавшая в зубах, не смягчала этого впечатления.

Кто-то похлопал меня по плечу.

— Поклонник сигар, — произнес женский голос. И в стекле я увидел Джулию Кикучи.

— Здесь же Европа, — с улыбкой возразил я. — Курение сигар здесь не считается пороком.

— Я их курила только в колледже.

— Может, попробуешь повторить? — подколол ее я.

Она опустилась в соседнее кресло и протянула руку. Я достал из кармана пиджака еще одну сигару и отдал ее Джулии вместе с ножичком и спичками. Она поднесла сигару к носу и понюхала ее, потом покатала между пальцами, проверяя влажность. Затем она обрезала кончик, прикурила и начала выпускать дым.

— Кстати, Мис ван дер Рое курил сигары, — заметил я из рекламных соображений.

— Tы когда-нибудь видел его портрет? — спросила Джулия.

— Понял.

Мы молча сидели рядом и курили. Правая коленка Джулии подрагивала. По прошествии некоторого времени я повернулся к ней лицом. Она сделала то же.

— Хорошая сигара, — согласилась она.

Я наклонился к ней, а она ко мне. Наши лица все сближались, пока мы не соприкоснулись лбами.

В таком положении мы оставались около десяти секунд. А потом я сказал:

— Давай я объясню, почему не позвонил.

Я сделал глубокий вдох и начал:

— Я должен тебе кое в чем признаться.

Моя история началась в 1922 году когда всех волновали запасы нефти. В 1975 году когда моя история заканчивается, людей снова начали тревожить ее сокращающиеся запасы. В 1973 году Организация арабских стран — экспортеров нефти инициировала эмбарго. В Соединенных Штатах выстроились длинные очереди у бензоколонок и начались отключения уличного освещения. Президент объявил, что огни на рождественской ели перед Белым домом зажжены не будут.