Конечно, ее путешествие на запад началось при драматических обстоятельствах. Целых пять дней после нападения на оазис тюркюты скакали без устали. А связанную пленницу вез на своем огромном и мощном коне вождь отряда. На ночлег останавливались лишь с наступлением темноты, выбирая укромное и надежное место у подножия какой-нибудь скалы.

Рот пленницы завязывали платком, чтобы она не закричала, но она, боясь гибели плода, и так молчала, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания разбойников и не спровоцировать их на агрессию. Кроме того, она хотела, чтобы они как можно дольше не догадывались о ее беременности.

После пяти дней скачки наутро она была совсем слаба, начался жар, и вождь тюркютов, заметив это, понял, что с пленницей что-то не ладно.

— Со мной все в порядке. Просто ночью кричала сова, и мне не удалось выспаться, — заверила китаянка.

Но случилось непоправимое: она все же потеряла ребенка. Не желая привлекать внимание разбойников, она завернула крохотное, почти неоформленное тельце плода в кусок ткани и постаралась поглубже закопать его в песок.

Дальнейшее путешествие превратилось для несчастной Нефритовой Луны в настоящий кошмар. Дорога от Турфана до Багдада казалась нескончаемой. Отряд миновал целую череду оазисов: после Ярхото, известного китайцам как Цзяо-хэ, примостившегося в лёссовой долине при слиянии двух рек в нескольких днях перехода от Турфана, последовал более длинный переход — через Корла, в северную часть бассейна реки Тарим, а потом вдоль Небесных гор, называвшихся по-китайски Тянь-Шань, прорезанных бесчисленными пещерами, в которых находили укрытие отшельники Большой Колесницы.

Сердце ее болезненно сжалось, когда они добрались до оазиса Куча — родины ее возлюбленного Луча Света! Город был окружен абрикосовыми и сливовыми садами, виноградниками, повсюду созревали плоды — яркие и сочные, впитавшие солнечный свет и тепло…

За время путешествия Нефритовая Луна узнала, что вождя тюркютов звали Калед-хан. Она пыталась отыскать малейшую возможность для побега, но тщетно: ее ни на минуту не оставляли без присмотра.

После достопамятного «коридора песка» — длинной пустынной полосы, где не могли прижиться никакие растения, кроме мелкого колючего кустарника, — по которому отряд передвигался в течение добрых двух недель, показались первые отроги Памира. Затем путники миновали Аксу, где смогли пополнить запас воды, хранившейся в пути в глиняных кувшинах и кожаных бурдюках, — однако для этого пришлось сперва внести лепту в казну местного правителя.

А потом наступил черед огромного, хаотичного рынка Кашгара, который китайцы называли Каши. Самый удаленный от любых морей город в мире, где квартал торговцев шелком тщательно охранялся вооруженными людьми, дотошно проверявшими каждого, кто хотел войти. Кашгар находился на пересечении двух миров — Востока и Запада, а потому испытывал самые разнородные влияния, превратившись в идеальное место для торговли.