– Смешно. Потому что ты ничем не отличаешься от других белых. Ты белый ребенок, привыкший добиваться своего, ты решила, что можешь заявиться в наш район и выставлять требования, как обычно делаешь у себя дома. Ты думаешь – мы здесь твои слуги, но мы не слуги.

Кто-то отпустил ехидное замечание в мой адрес, кто-то одобрил слова Фумлы.

– Нет! – выкрикнула я дрожащим голосом в полном отчаянии. – Нет, я правда так не думаю. Я докажу, что я – как ты! – Я принялась ожесточенно стаскивать кофту. Оказавшись в одной футболке, я повернулась кругом, чтобы все рассмотрели ее как следует.

– Видите? Здесь написано “Свободу Нельсону Манделе”, а вот на спине его портрет. Меня могут арестовать за эту футболку, но мне все равно. – Я лихорадочно вспоминала все, что Бьюти мне рассказывала о нем, пусть видят, что я все знаю об их герое. – Холилала хороший человек, борец за свободу, он не должен сидеть в тюрьме до конца своей жизни. Я надеюсь, что однажды он возглавит страну и примирит нас, чтобы мы могли жить вместе как равные.

В толпе поднялся ропот согласия. Воспользовавшись заминкой, я быстро подошла к проигрывателю.

– Эта пластинка играла, перед тем как музыка остановилась? Это “Мева” Споука Масияне[145]. У меня дома есть такая. Бьюти научила меня танцевать под куэлу.

Я опустила иглу на пластинку, и звуки свирели успокоили меня, наполнили надеждой. Я оглядела зал в поисках партнера, но взрослые мужчины меня пугали. Вдруг с облегчением я заметила мальчика, который выглядел ненамного старше меня. Он привалился к стене, у его ног стояли швабра и ведро.

– Ungathanda ukudansa?[146] – И я протянула ему руку.

Мальчик растерянно огляделся, и несколько человек засвистели и выкрикнули что-то ободряющее. Тогда он пожал плечами, выступил вперед и церемонно принял мою руку. Он притопнул, начиная танец, и вот мы уже качались, колени расслаблены, руки извиваются. Куэла – это наполовину рок-н-ролл, наполовину джайв, и определенные моменты в танце надо подчеркивать, щелкая пальцами или взмахивая рукой. Даже когда мы разделялись и двигались по отдельности, ритм продолжал связывать нас, мы в унисон сгибали и выбрасывали вперед ноги, наши бедра и плечи раскачивались в такт. Чудесная музыка жила и пульсировала во мне, и когда я улыбалась мальчику, то он улыбался в ответ.

Публика нас оценила, и пока мы выделывали па, кружась друг с другом, скручиваясь и поворачиваясь, наклоняясь и раскачиваясь, многие вскочили и принялись хлопать. Они хлопали и ритмично припевали, свистели и отбивали ритм ногами; лиц я не могла разглядеть, но я видела улыбки. Но вот песня замерла, я едва дышала, однако внутри меня все ликовало; мой партнер поклонился мне, и я поклонилась ему в ответ.