Краем глаза на нее глянул Акира. Традиционно между частями делали перерыв. Нори уже запыхалась, но кивнула, показывая, что готова продолжать. Следующая композиция была ее мелодией. «Аве Мария» прозвучала идеально, как в глубине души Нори всегда знала, и будет. Она была продолжением самой Нори.
В зале заплакали.
А потом снова раздался рев. Толпа была ненасытна.
Нори почувствовала руку Акиры на своем плече, когда он наклонился, шепотом спрашивая:
– Если тебе нужен перерыв…
– Нет.
– Прошел почти час. Ты ослабла.
– Я хочу закончить.
Если она сейчас остановится, то уже не сможет начать заново. Ее держал адреналин.
Невидимый остальной толпой, Акира легонько поцеловал сестру в затылок.
– Верь, – прошептал он.
И вернулся к фортепьяно. Ропот в зале стих. Нори могла поклясться, что какое-то небесное существо заморозило гостей.
Акира позволил упасть первой ноте. Затем второй. Третьей. Каждая нота звучала ниже и зловеще, чем преды-дущая.
Даже не задумываясь, Нори ответила на зов. Звуки скрипки вплетались в звуки фортепьяно, они были половинками единого целого.
По щеке Нори скатилась слеза.
Весь ее страх, вся ее боль, вся ее ненависть вылились в музыку.
Аудитория была забыта. Здесь имели значение только два человека.
Они кружились все быстрее и быстрее, пока не начали танцевать в безумном красном тумане.
А затем, когда музыка в последний раз угасла, послание стало ясным как день.