– Это невозможно, – прямо сказала она. – Во-первых, меня и так с трудом принимают такой, какая я есть. Правильный муж с правильным именем – мой единственный шанс. Если бы я вышла замуж за иностранца, нас обоих выгнали бы в мгновение ока.

Мидори сморщила нос.

– Но разве вы не можете завести любовника? Если это сделает вас счастливой?

Нори с сомнением подняла бровь.

– Нет. Я не мужчина. Меня назовут шлюхой – если уже не назвали, – и никто не станет меня слушать. А кроме того… – ее голос дрогнул, – ему могут причинить боль.

Мидори ахнула.

– Они бы сделали такое?

Конечно, сделали бы. Они перережут ему горло перед завтраком и невозмутимо сядут пить чай. А потом, после ужина, перережут горло мне.

– Лучше не рисковать, – ответила Нори, заставляя себя улыбнуться. – Кроме того, мой Ноа никогда бы не согласился сидеть в тени и смотреть, как я выхожу замуж за другого мужчину, смотреть, как у меня рождаются дети от другого мужчины. Он никогда не смог бы наблюдать, как мое наследство минует нашего сына – а любой мужчина, за которого я выйду замуж, будет настаивать на этом. Иначе вообще нет смысла брать меня замуж.

Нори закрыла глаза.

– Ноа заслуживает лучшего. Если бы ты только знала его, ты бы поняла, что он заслуживает…

Всего.

Нижняя губа Мидори задрожала.

– Это несправедливо. Если у вас есть сила, вы не должны терять то, что любите. В этом же вся суть.

Нори впилась ногтями в ладонь.

– Я бы хотела, чтобы все было так. Но у меня нет власти, если меня не уважают. И меня нельзя уважать, если я не играю по правилам. По крайней мере, некоторым.

– А оставшиеся? – тихо спросила Мидори.

Нори встретилась с ней взглядом.