– Ты не знал, что Арарик выжил? – уточнил всадник.

– До того дня, когда он появился передо мной, – Эбур покачал головой. – Будь у меня больше воображения, я бы подумал, что это призрак. Бриарей тоже видел его. Но старик почти выжил из ума. Пока не нашли тело, мне нечего было бояться.

– Вернувшись в Рим, он первым делом пришел к тебе?

– Конечно. Ведь у него больше никого не осталось. Он пришел и сказал, что хочет отомстить. Что мечтал о мести все шестнадцать лет. Сказал, что я должен ему помочь, – Эбур резко вдохнул, как будто ему не хватало воздуха. – Я не мог допустить его встречи с Сирпиком. Я уговаривал его отказаться. У меня были сбережения. Я отдал эти деньги ему. Говорил с ним еще раз, и еще. В конце концов, он сказал, что готов обо всем забыть. Готов уехать из Рима и начать новую жизнь. А потом я встретил его возле дома, и оказалось, что его слова были уловкой. Что он нашел другой способ. И тогда я понял, что должен закончить то, что начал шестнадцать лет назад. Я пообещал провести его в дом. Встретил вечером возле калитки, когда все уже спали. Клянусь, я пытался отговорить его в последний раз. Но, он не хотел ничего слушать. Сказал, что и так ждал слишком долго. Я провел его через сад, а когда он открывал калитку вонзил нож ему в спину и подхватил его падающее тело. Луна дает мало света, но мне хватило, чтобы увидеть его глаза и прочитать по его губам. Он спрашивал меня "За что?" – Галлу потребовалось усилие, чтобы поднять руку. Он провел двумя пальцами по глазам и с очевидным облегчением уронил ее обратно, на подлокотник кресла. – Что мне оставалось делать? Я перерезал ему горло и завернул тело в его же собственный плащ. Потом столкнул тело в яму, которую заранее приготовил. Я был уверен, что вместе с ним навсегда похоронил эту историю.

А потом случилась эта прискорбная история со статуей Вакха. Я понял, что в доме есть кто-то кто обо всем знает, но не успел принять нужные меры. Мой господин позвал на помощь тебя, труп был найден.

Я позаботился о том, чтобы Бриарей не присутствовал на опознании. Но разговоры о трупе растревожили больной разум бедного старика. Он стал много болтать. О мертвецах, о прошлом. Я боялся, что однажды кто-то прислушается к его болтовне.

– А Эвридика? Ты думаешь она догадалась?

Эбур пожал плечами.

– Не знаю. Когда она пришла в наш дом, она наверняка подозревала господина Лоллия. Старшего, я имею в виду, – Эбур сделал несколько прерывистых вдохов. – Но мне показалось, в разговоре с ней я проявил неосторожность, когда упомянул о своей службе в доме Арариков. Сейчас я думаю, что испугался напрасно.