— Ну вот, — произнес я, — наконец-то приятная новость! А теперь слушайте внимательно и записывайте. Через два часа жду вашего звонка, больше времени дать ни могу. Первое: японская установка работает на косвенно-контактном нагреве и поэтому будет потреблять энергии до двадцати гигаватт в год. Нет, вы не ослышались, повторяю: два на десять в десятой степени ватт в год; вот именно — сплошное разорение! Во-вторых: то, что мы обсуждали — греть реактор жидким теплоносителем или паром, затраты на отвод конденсационной воды, на защиту от коррозии и тому подобное, — это все уладилось. У них тут достаточно электроэнергии. Оптимально было бы греть реактор индукционными токами, и от вас я хочу — это третье, — чтобы вы сделали оценки, сколько в этом варианте потребуется энергии.

— Господи, индукционными токами! — закричал Юнгман. — Если бы мы раньше сообразили! И вы хотите через два часа…

— Самое позднее! — сказал я. — Зря, что ли, у вас в халате ваша замечательная счетная линейка? Я должен знать приблизительный энергорасход, хотя бы по порядку величины! В случае чего закажите срочный разговор. А теперь дайте мне, пожалуйста, опять Боскова.

— Юнгман вам объяснит, о чем идет речь. Я вернусь в понедельник утром, — сказал я Боскову. — Думаю, что к этому времени вам надо бы уже пустить в ход ваши связи. Босков, вы должны преодолеть бюрократическую инерцию в планировании, и вы с этим справитесь! Ну, как у вас там настроение?

— Да так… — ответил Босков. — Вчера на партгруппе страсти порядком разгорелись. Но это естественно, когда столько лет идет топтание на месте, а потом вдруг начинается такой аврал. Но теперь все мы горячо «за».

— Рад слышать. Остальное в понедельник. — И я положил трубку.

Сидящие за столом очень внимательно прислушивались к телефонному разговору, но я сделал вид, что не заметил этого, и продолжил прерванную фразу:

— …итак мы столкнулись с очень серьезными трудностями там, где менее всего их ожидали: не в разработке технологии, а из-за отсутствия производственной базы. Тут у нас одни нехватки, просто во всем, и если вы в теперешней ситуации действительно захотели бы нам помочь…

Я не закончил фразу и посмотрел сначала на Папста, а потом на главного экономиста. Потом взглянул на секретаря парткома, коренастого человека лет тридцати, который отлично все понял. Он спросил насмешливо:

— Вы небось нацелились на наш фонд исследования и внедрения новой техники, верно?

— Я не сомневаюсь в успехе работы, — ответил я. — Использование наших институтских денежных фондов не по назначению — для строительства производственной установки — действие противозаконное. Мы можем какое-то время это затушевывать, поскольку речь идет о миллионной экономии валюты, но, строго говоря, оно все же остается противозаконным.