Фаина, проводив взглядом плывущую лодку, отвернулась от окна. Но смотреть на комнату и на подруг было в высшей степени неинтересно, скучного чаю из старого чайника тоже не хотелось.

—      Беда мне с вами... — говорила Кая Тармо, расставляя чашки. Голос у Каи нежный, и вся она, длинненькая и бледная, напоминает голубоглазый северный лен, но она здесь самая хозяйственная, непорядков не любит. — Хочется вместе завтракать, как дома, а ничего с вами не выходит. Одна лежит на подушке, другая думает, думает...

—      Фаина не думает, а мыслит, — лениво отозвалась Ксения со своей кровати. — Она у нас мыслящая личность, как выражался Писарев еще в прошлом веке... — Ксения сладко зевнула.

—      Личность-то я сомнительная, — сказала Фаина, садясь за стол, — и вы обе не лучше. Весь факультет сомнительный.

—      С чего бы это вдруг?

—      Нисколько не вдруг. Читай и слушай! Все науки полезны, вплоть до собаковедения, только наша филология всегда где-то на задворках — извините, мол, существует еще и такая наука...

—      Опять выдумки... — возразила Ксения, разыскивая очки, которые у нее пропадали каждое утро. — Устарел уже, матушка, этот спор о физиках, лириках и собаковедах.

Фаина, налив себе молока из вчерашней бутылки, осторожно попробовала.

—      Кислое... — брезгливо сказала она, но легкая улыбка не сошла с ее губ. — Налей мне кипяточку, Кая. Спасибо... Как вспомню, на каком я факультете, так мне и мерещится сердитый бородач с палкой. Рычит прямо из бороды железным голосом: «Будь мелиоратором, будь мелиоратором!»

—      Почему же мелиоратором? — удивилась Кая.

—      Иногда и не мелиоратором. Иногда говорит: «На крышу, на крышу, трубы чистить!» Или стучит палкой, посылает в лес: «Гони скипидар, гони скипидар!..»

Кая моргнула и с маленьким опозданием засмеялась.

— Мерещится? — повторила она новое для нее слово. — Это так, как во сне?

Ксения, щурясь сквозь плохо протертые очки, посмотрела на Фаину:

—      Ровно ничего ей не мерещится... Опять ты, Фаинка, играешь в эту игру. Никто тебя не заставляет гнать скипидар и никто не покушается на филологию. А твой фольклор, конечно, тоска смертная, но тоже никому не мешает — жуешь своего Змея-Горыныча, и жуй на здоровье. — Ксения надела платье и, отыскав в ящике иглу, зашила на себе пояс. — На здоровье!

Кая, старательно сняв серебряную бумажку, положила в рот кусочек халвы — своего любимого лакомства. Сказала серьезно:

—      Никто змея не жует. У нас на первом курсе экспедиция была, мы в Каркси ездили, очень интересное записали насчет одной ведьмы...