— Ничего себе! — засмеялся Реардэн. — И это ваша цель?

Лицо Даннешильда не изменилось.

— Да.

— Думаете, вы доживете до этого дня?

— Да. А вы?

— Нет.

— Тогда чего вы ждете, мистер Реардэн?

— Ничего.

— Какому делу вы служите? Реардэн взглянул на него:

— Почему вы спрашиваете?

— Чтобы вы поняли, какому делу я не служу.

— Я никогда не стану одобрять действий преступника, и не думайте.

— Я и не рассчитываю на это. Просто хочу помочь вам кое-что понять.

— Если то, что вы мне рассказали, правда, почему вы стали бандитом? Почему просто не вышли из игры, как… — Он запнулся.

— …как Эллис Вайет, мистер Реардэн? Как Эндрю Стоктон? Как ваш друг Кен Денеггер?

— Да!

— А вы бы это одобрили?

— Я… — Реардэн замолчал, удивленный собственной мыслью.

Он увидел улыбку Даннешильда — словно на холодном каменном склоне проступила первая весенняя зелень. Реардэн неожиданно осознал, что лицо Даннешильда более чем красиво, оно обладало завораживающим совершенством: суровые, гордые черты, надменный рот викинга. Похоже, сам Даннешильд не знал об этом; мертвенная строгость его лица не допускала, чтобы кто-то имел наглость им восхищаться. Но улыбка поражала живостью.

— Я согласен с вами, мистер Реардэн. Но я избрал для себя особую миссию. Я охочусь за человеком, которого хочу уничтожить. Он умер много столетий назад, но пока в человеческой памяти не будет стерто последнее воспоминание о нем, мир не станет местом, где возможна достойная жизнь.