Реардэн не двинулся, не ответил и не взглянул на золото.

— Гораздо большая сумма лежит на ваше имя в банке.

— Каком?

— Вы помните Мидаса Маллигана из Чикаго?

— Конечно.

— Все мои счета находятся в банке Маллигана.

— Но в Чикаго нет такого банка.

— А он не в Чикаго. Реардэн мгновение помолчал.

— А где же?

— Думаю, вы скоро узнаете это, мистер Реардэн. Но сейчас я не могу вам сказать. — Даннешильд добавил: — Однако должен сообщить, что только я отвечаю за это. Это мое личное дело. Никто, кроме меня и членов экипажа моего корабля, не задействован в этом. Даже мой банкир не участвует, он лишь хранит деньги, которые я вкладываю. Многие мои друзья не одобряют моих действий. Но все по-разному ведут одну и ту же битву, и это мой способ борьбы.

Реардэн презрительно улыбнулся:

— Уж не из тех ли вы чертовых альтруистов, которые тратят время на некоммерческие предприятия и рискуют жизнью, служа другим?

— Нет, мистер Реардэн. Я вкладываю время в собственное будущее. Когда мы станем свободными и потребуется поднимать мир из руин, я хочу, чтобы он возродился как можно скорее. Если в нужных руках будет рабочий капитал — в руках лучших людей страны, в самых трудолюбивых руках, это сэкономит годы для нас и, в конечном итоге, века для истории страны. Вы спросили, что значите для меня? Все, чем я восхищаюсь, все, чем я хотел бы быть в тот день, когда на Земле найдется место для такого бытия, все, с чем я хотел бы соприкасаться, даже если в настоящее время я могу быть вам полезен только вот этим.

— Но почему? — прошептал Реардэн.

— Потому что единственная моя любовь, единственная ценность, ради которой я хочу жить, — это то, что мир не любил никогда, то, что не имело ни друзей, ни защитников. Талант. Вот то дело, которому я служу, — и если мне суждено отдать жизнь, то можно ли отдать ее за что-то более благородное?

И это человек, утративший способность чувствовать? — спросил себя Реардэн и понял, что суровая простота мраморного лица была сдержанным проявлением способности чувствовать.

Ровный голос бесстрастно продолжал:

Я хотел, чтобы вы знали это, знали сейчас, когда вам, должно быть, кажется, что вас оставили на дне ямы среди недочеловеков — единственного, что осталось от человечества. Я хотел, чтобы в самый безнадежный момент вы знали, что день освобождения намного ближе, чем вы думаете. Мне пришлось поговорить с вами и раскрыть свой секрет раньше времени, и на то есть особая причина. Вы слышали, что случилось со сталелитейным заводом Орена Бойла в штате Мэн?

— Да, — сказал Реардэн и удивился, что его ответ прозвучал эхом внезапной радости. — Я не знал, правда ли это.