— Нам надо как-то прожить. А как?

— Как? — повторил слепой. — Чтобы жить, надо есть и пить. А еду и питье можно добыть за деньги. Деньги? — Он хлопнул себя по карману. — 3я деньгами, что ли, дело стало? Да ведь денег теперь на улицах хоть пруд пруди! Только бы черти помогли, чтобы эта потеха не скоро кончилась, — золотые настали денечки, есть где разгуляться, есть и чем поживиться, только загребай! Эй, вояка! Где ты там? Пей, угощайся!

Горланя так развязно, с наглостью, свидетельствовавшей, что среди общей разнузданности и беспорядка он чувствует себя в своей стихии, слепой ощупью добрался до сарая, где Хью и Барнеби сидели на полу.

— Пусти ее вкруговую, — крикнул он, протягивая Хью свою фляжку. — Все канавы в Лондоне текут нынче вином и золотом. Гинеи и водка хлещут даже из водосточных труб. Пей хоть все до дна, не жалей!

Хью был совсем без сил, грязен, весь в копоти и пыли, охрип так, что мог говорить только шепотом; волосы его слиплись от крови, кожа была словно иссушена лихорадкой, все тело в синяках, ранах и ушибах. Тем не менее он взял фляжку, поднес ее ко рту и стал пить. Вдруг в сарае потемнело: какая-то фигура заслонила вход. Перед ними стоял Деннис.

— Ну, ну, не сердись, братец, — примирительно сказал этот субъект, когда Хью перестал пить и смерил его недружелюбным взглядом. — Я тебя, братец, ничем не обидел. А, и Барнеби здесь? Как поживаешь, Барнеби И еще два джентльмена! Ваш покорный слуга, джентльмены. Надеюсь, я вас не стесню.

Говорил он самым дружеским и непринужденным тоном, однако почему-то никак не решался войти и стоял за порогом. Он сегодня приоделся: правда, на нем был тот же черный костюм, вытертый до ниток, но на шее красовался желтовато-белый платок сомнительной чистоты, а на руках — большие кожаные перчатки, какие надевают садовники для работы. Башмаки были свеженачищены и украшены ржавыми пряжками, чулки на коленях подвязаны новыми бечевками, и во всех местах, где недоставало пуговиц, их заменяли булавки. В общем, Деннис чем-то напоминал полицейского сыщика, сильно потрепанного, но всеми силами старавшегося сохранить приличествующий его профессии вид.

— А вы нашли себе укромное местечко, — сказал мистер Деннис, достав ветхий носовой платок, сильно смахивавший не то на недоуздок, не то на удавку, и с нервной суетливостью утирая им лоб.

— Видно, не такое уж укромное, раз ты и здесь нас нашел, — угрюмо отрезал Хью.

— Видишь ли, братец, — возразил Деннис с самой дружелюбной улыбкой, — если не хочешь, чтобы я знал, куда ты держишь путь, никогда не привешивай своей лошади такие колокольчики. Мне их звон издавна хорошо знаком — и слух у меня тонкий. Вот и весь секрет. Ну, как ты, брат?