На вокзале в Женеве нас встречал банкир мисс Клифтон.

— В вашем распоряжении мой дом в О-Вив, — сказал он ей, — а врачи, как вы и просили, вас уже ожидают.

Я не знал, как мне благодарить мисс Клифтон, да она и не позволяла мне произнести ни единого слова благодарности.

— Вот если мне удастся сохранить вам руку, — заявила она, — тогда и будете благодарить. А пока повременим.

Однако наши надежды не оправдались. Ожидавший нас врач объявил, что ампутация неизбежна и провести ее следовало гораздо раньше.

— Но, возможно, со временем при надлежащем уходе удастся залечить рану, — с нажимом произнесла мисс Клифтон. — Подумайте, сударь, ведь господин д’Арондель так молод. Это ужасно в его возрасте лишиться руки.

— Это невозможно, — отрезал врач. — Пуля ударилась о кость и разлетелась на мелкие частицы, превратившие окружающие ткани в сплошное месиво. Случай очень тяжелый. Можно предположить, что пуля была разрывная, но я так не думаю. Именно удар о кость имел столь печальные последствия: столкнувшись с твердым препятствием, пуля сильно нагрелась и вследствие этого разрушилась.

Я принял к сведению, что мой случай оказался необычным, и промолчал. Оставалось только готовиться к операции.

— Желаете, чтобы вас усыпили? — спросил хирург.

— Если позволите, я хотел бы наблюдать за ампутацией.

Хирурги удалились. Мисс Клифтон коснулась меня рукой.

— Я так надеялась, что худшего удастся избежать, — сказала она дрожащим голосом. — А что касается этих врачей, то им можно доверять. Они очень квалифицированные.

В операционное помещение вошли хирурги. За ними шел слуга, держа в руках поднос, накрытый салфеткой.

— Хотите, я останусь с вами? — спросила мисс Клифтон.

— Если вам не страшно, я был бы счастлив.

Операция началась. Не скрою, мне она показалась бесконечно долгой. В какой-то момент меня посетила чудная мысль, которая полностью овладела моим сознанием: когда ампутация завершится, меня уложат в кровать, и тогда мисс Клифтон станет свидетелем моего жалкого состояния. Больше всего меня волновало, что при ней с меня станут снимать сапоги, в которые я в Безансоне налил масло. От этой мысли я пришел в неописуемый ужас.

Наконец закончили пилить кость, соединили артерии, наложили повязку, и я увидел, как уносят мою бедную руку, представлявшую интерес для хирургов, поскольку внутри нее находилась расплавленная пуля. Они смотрели на нее с нескрываемым любопытством, тогда как я тревожно разглядывал свои сапоги.

И вот наступил критический момент. Мисс Клифтон вышла из операционной. Я облегченно вздохнул. Хирурги раздели меня и переложили на кровать.