– Нет уж, сперва мне нужно одеться, пока я не умерла от обморожения! – крикнула я в ответ, а потом шумно захлопнула дверь.
Первым делом я бросилась к телефону на случай, если Гай написал мне, пока я мылась. Все бы наладилось, если б он только мне написал. Если бы кто-нибудь и впрямь обо мне позаботился.
Экран телефона оказался мучительно пустым. Я вскрикнула и швырнула телефон в угол. Он рухнул на деревянный пол, и по дисплею пробежала трещина. И тут ко мне без предупреждения ворвалась Роуз.
– Эви, что случилось? Мама плачет в коридоре…
– Лучше ко мне не подходи, – громко ответила я, чтобы и мама услышала. – Разве она не боится, что я дурно на тебя повлияю? Что от общения со мной и у тебя крыша поедет?
– Она же хочет тебе помочь, Эви, – тихо сказала Роуз.
– Можно было догадаться, что ты встанешь на ее сторону, – проворчала я, торопливо натягивая на себя одежду – слой за слоем.
Украдкой заметив свое отражение в зеркале, я поймала себя на мимолетной мысли, которая, впрочем, скоро потонула в море ярости.
Мимолетная мысль Как ты отощала, Эвелин.
Как ты отощала, Эвелин.
А я ведь должна была поддерживать здоровый вес, питаться трижды в день! Да, пожалуй, в последнее время я и впрямь мало ела, но лишь потому, что у меня не было никакого аппетита. А еще потому, что от еды может затошнить! Я натянула еще один свитер и шесть раз обмотала шею шарфом.
– Я на твоей стороне. Как и мы все, – сказала Роуз.
– Ты со мной говоришь прям как переговорщик с террористом, у которого в заложниках куча народу.
Ее лицо исказилось от боли, но мне было плевать. Мне-то было еще хуже! От слез зрение совсем затуманилось.
– Куда ты?
– На улицу, – отрезала я, надевая шапку с помпоном.
– А дальше куда?
– К подружкам, – буркнула я.