И тут Малика заметила, что какая-то официантка показывает на них. Она говорила с элегантно одетым мужчиной в костюме и при галстуке. Малика замерла. Мужчина смотрел прямо на нее. Пошел к их столику и на ходу сунул руку за борт пиджака. Малику внезапно охватил ужас. Хотелось убежать, но сил не нашлось. Хотелось кричать.

– Малика, что случилось? – спросила Клегг.

Не успела Малика вновь обрести голос, мужчина уже встал подле нее, его рука появилась из пиджачного кармана.

– Расселл, – сказал он, протягивая визитную карточку. – Я представляю “Сохо Хаус”. Вы Малика? Супер. Джулиан попросил меня подойти поздороваться и убедиться, что у вас с вашей подругой все замечательно. И еще…

Теперь Малика заметила, что с Расселлом подошел официант с ведерком на подносе.

– “Круг”, 2011-й, – продолжил Расселл. – С наилучшими пожеланиями.

Малика взяла себя в руки и, пока открывали и разливали шампанское, поблагодарила Расселла.

– Мы очень рады. Джулиан такое чудо. Приятного отдыха.

И Расселл удалился.

– Черт, Мал, – вымолвила Клегг. – Вот что значит связи. Обалдеть.

– Он проверял.

– Что?

– Не бери в голову. Неважно. – Малика сглотнула и попыталась унять сердцебиение. Все в порядке. Ну, не совсем. Джулиан дал ей понять, до чего короток у нее поводок. Но хоть не хуже того. – Я говорила об этих чертовых русских, на которых косвенно работаю, и, нет, я не хочу разоблачать “их”. Не уверена, можно ли их вообще разоблачить, поскольку, ну, они же русские, так? Делают что хотят, а потом просто отрицают это, верно? Они даже отрицают свои вторжения в другие страны. С самого главного их мужика и ниже им там всем насрать по-крупному. А вот своего начальника я заложить хочу, потому что если не заложу, то, когда его наконец разоблачат, что, насколько я понимаю, рано или поздно произойдет во всяком случае, потому что он слишком высокомерный, чтобы прятать свои секретики, – я вляпаюсь не меньше, чем он. Правильно же?

– В общем, да. Наверное. Как пособница уж точно. Особенно если ты всем этим занималась, понимая, что оно незаконно. И да, кстати: чем именно ты занималась? Нарушениями норм работы с медиа и рекламой? Или настоящей подрывной деятельностью? Или кибертерроризмом?

– Не знаю. Всем сразу, наверное. Такая вот мощная попытка дурить всем головы.

– И как вам это удается?

Малика огляделась еще раз. Просто произнося все это вслух, она чувствовала себя уязвимой.

– Мы берем то, что уже вызывает распри и споры, и раздуваем это. А потом раздуваем еще раз. Преувеличиваем, распространяем враки, нагнетаем напряжение и недоверие, а затем вешаем все это на Команду Ко.