Что до славинской истории про отцовский выбор, так она – полностью литературная. Вполне достоверное объяснение сформулировано Ильфом в записных книжках. Бедной семья была. Не хватало отцу бухгалтерского жалованья, чтоб сыновьям дать хотя бы среднее образование. «Казенное еврейское училище» окончили и оба старших брата, ставшие потом художниками[159].

Так уж получилось. Будущие художники и писатель учились «на медные деньги».

Война и работа

Война и работа

Звание подмастерья Ильф получил за год с лишним до начала Мировой войны. После чего работал.

Как часто менял он места работы – неизвестно. Зато в «Двойной автобиографии» упомянута должность статистика. И дочь писателя цитирует Александрова: в 1917 году Ильфу «довелось служить разъездным статистиком одесского комитета Всероссийского союза городов…»[160].

Как известно, эта негосударственная самофинансировавшаяся организация ставила задачу содействия правительству в области снабжения армии, помощи раненым и т. д. Распущена в связи с падением Временного правительства.

Если и служил Ильф статистиком, все равно, пришлось ему на исходе 1917 года искать новую работу. Других источников дохода не было.

Мобилизации будущий писатель не подлежал, хотя и достиг тогда призывного возраста. Не призывали в силу установленных тогда «ограничений по отбыванию воинской повинности».

Близоруким с детства был, опять же – больные легкие. Но известно, что при советской власти послужить ему пришлось. В предисловии и вступительной статье к упомянутым сборникам приведены цитаты из работ Александрова, где сообщается, что 14 июля 1919 года Ильф зачислен в 1-й Караульный советский полк, формировавшийся из негодных к строевой службе. Шла срочная мобилизация: к Одессе подходили части Добровольческой армии[161].

Если судить по ильфовской ранней прозе и письмам, опубликованным дочерью, в боях он участвовал. Только служба оказалась недолгой. Почему – не сообщается.

Но с учетом исторического контекста причина ясна. Войсковая часть, наспех сформированная из местных уроженцев, оказалась за линией фронта, ну а дальше красноармейцам пришлось решать: по домам ли отправиться или к своим пробираться.

О дальнейшем – применительно к ильфовской биографии – судить трудно. Во вступительной статье и предисловии, например, воспроизведено свидетельство Славина. Он утверждал, что Ильф «был некоторое время в красных партизанских частях в годы Гражданской войны. Он почти никому не говорил об этом. Из скромности? Да, вероятно»[162].

Не исключено, однако, что Славин выдумал и про «красные партизанские части». Он участвовал в Гражданской, потом корреспондентом был на Халхин-Голе, прошел Великую Отечественную войну и подобного рода подтверждения своей лояльности пытался экстраполировать на биографии друзей.