Изменились пределы допустимого в литературе. Этим агитпроповские функционеры и воспользовались. Формально – были правы. Вот Сталин и не пресек интригу сразу же.

Не все рассчитал Фадеев, положившись на осторожность и опыт сотрудников издательства «Советский писатель». Как отмечено Лурье, сделать безобидными «романы Ильфа и Петрова, придать им черты правильной и дозволенной сатиры, расчищающей “путь к нашему святому и блестящему коммунистическому будущему”, стало теперь, когда авторов не было на свете, совсем уж невозможно»[198].

Романная дилогия Ильфа и Петрова не только деактуализовалась политически. Оказалась вредной – с пропагандистской точки зрения. Прямые инвективы в адрес знаменитых соавторов были до поры неуместны, однако направление и границы очередного «переосмысления» четко обозначала «Литературная газета». Все негативные оценки надлежало объяснять «незрелостью»[199].

Судьба же дилогии была решена еще в 1948 году. Ее – формально – не объявили «антисоветской», но переиздания исключались. Более того, библиотеки получили негласное указание: из каталогов изъять библиографические карточки, относящиеся к романам Ильфа и Петрова, а книги не выдавать читателям[200].

После смерти Сталина негласный запрет отменили не вскоре. Агитпроп был против, да и многие литературные функционеры не желали вот так запросто дезавуировать постановление Секретариата ССП. Даже и явочным порядком нарушить его.

Сторонником переиздания дилогии был классик советской литературы – К. М. Симонов. Зато на стороне противников оказался его давний приятель, А. А. Сурков, ставший в 1954 году «писательским министром».

Что Сурков думал о романной дилогии – неизвестно. Высказывался же публично так, как положение обязывало. К примеру, на собрании партийной организации московских литераторов в июне 1954 года[201].

Он четко обозначил свою оценку симоновской инициативы. Признавая Ильфа и Петрова талантливыми писателями, воспроизвел инвективы 1948–1949 годов. По Суркову, романную дилогию «можно назвать путешествием Остапа Бендера в страну дураков. Герой – авантюрист и тунеядец, не встречая сопротивления, как горячий нож в масло входит в описываемую авторами жизнь. А ведь идейные аферисты встречают сопротивление со стороны советского общества».

Отсюда следовало, что сурковское противодействие новой публикации романов – тоже «сопротивление со стороны советского общества». Получалось: именно читатели уже не приемлют историю «путешествия Остапа Бендера в страну дураков», поэтому глава ССП на их стороне.

Однако политическая ситуация менялась. В феврале 1956 года на XX съезде партии новый лидер – Н. С. Хрущев – инкриминировал прежнему многочисленные преступления.