Рядом лежал пистолет, как доказательство того, что он больше проснется. Савва больше не скажет, что это была шутка, потому что он мертв, и всему виной эта железная штуковина. Пистолет. Маленький и чёрный, он лишил меня Саввы.

Я закричала. Не в силах сдвинуться с места от шока и горя, и была готова выстрелить себе в голову. Отчаяние и скорбь настолько сильно переполняли меня, что это перерастало в физическую боль. Грудь стянуло обручем, а плечи налились каменной тяжестью. Сквозь пелену слез, я держала рану, разрывающую грудную клетку и не могла ему помочь.

Мои руки были по локоть в крови, и я понимала, что убийца где-то рядом.

Взяв оружие в руки, я услышала странный звук. Это был звук затвора фотоаппарата. Я была уверена, что сошла с ума, пока не обернулась.

- Скажите: «Сыр», - Герман скривился в уродливой улыбке. Он стоял у порога, в глазах все тот же адский смех и никого намёка на страх перед судом.

Мне пришлось встать и потрясти головой, чтобы убедиться в реальности происходящего. Все говорило о том, что это конец. Но не долгожданный. Боль бушевала во мне, как огонь, сжирая каждую внутренность. Никогда я еще не испытывала такой щемящей муки.

- Улыбочку, - ещё один щелчок, и краем глаза я уловила Гошу, который собственно делал эти фотографии.

Я чувствовала запах железа под носом. Так пахла кровь. Так пахло оружие. И так пахла ненависть, которая я сейчас испытала. Это придавало мне сил держаться на ногах.