– Как? Она моя жена! Какого еще лешего надо? Честь моя что – плевка не стоит?

– Эльга больше не простит! Порвет с тобой совсем! И придется воевать за Киев и за Огняну разом! Хочешь всю Русь в мелкие черепья разбить и в бездну к Ящеру выбросить? Ведь тебе даже мать помогать откажется! Сванхейд тебя к йотуну пошлет и стол киевский Тородду отдаст. И где мы с тобой останемся? Посреди степи с двумя сотнями отроков? Ни жены, ни стола, ни хрена!

Ингвар отвернулся и сел лицом к темноте. Безотчетно отгоняя комаров, с трудом заставлял себя вдохнуть. Мистина, с замирающим сердцем, не сводил глаз с его лица. Князь русский был похож на мертвеца, которого заставляет дышать чье-то колдовство.

Мир повис на тонком волоске. Сейчас Мистина ни в чем не кривил душой: он был уверен, что предсказал Ингварово будущее совершенно точно. Но если убедить его не удастся… у них двоих одна судьба и один путь.

Потом Ингвар встал и без единого слова ушел в шатер. Мистина не пошел за ним, а лег у костра, по примеру отроков накрывшись плащом с головой. И, вопреки собственным ожиданиям, заснул почти мгновенно. Он слишком устал от дел, мыслей и сомнений. Он принял свои решения, сделал свои ходы, дальнейшее было в руках Ингвара и норн.

* * *

Утром князь долго не выходил из шатра. Оружничий несколько раз вползал туда и вглядывался, вытянув шею, потом возвращался к костру и шепотом докладывал: спит. Давно пора было отправляться в путь, но будить князя никому и в голову не приходило. Мистина уже проснулся и сидел возле полога, невозмутимый, как идол каменный. Гримкель иногда бросал на него вопросительные взгляды, но терпеливо ждал. Дружина и позавтракать успела, а князь все спал.

Уже совсем рассвело и потеплело, растаял туман над водой, когда Ингвар наконец показался – помятый и взъерошенный. Сходил к реке умыться, сел на бревно. Оружничий уже держал наготове миску с кашей, блюдо с вареной рыбой свежего улова и ломти хлеба. Миска была простая, деревянная, а блюдо золоченое – из выкупа. Взглянув на него, Ингвар криво усмехнулся. Дорогое блюдо с мелкими самоцветами по узорному краю и впрямь странно смотрелось на этом берегу, на песке, среди высоченного дунайского тростника и ветвей ивы. Будто с неба упало…

Ингвар ел, а гриди сидели вокруг и молчали. Они были готовы сделать то, что велит князь, но вопрос, что же дальше, так и висел в воздухе.

С той же готовностью ко всему ждал и Мистина. Он сделал все, что мог. Дальше ему оставалось одно: разделить судьбу своего побратима.

Закончив, Ингвар вытер миску огрызком хлеба, отставил ее, вытер пальцы о колени и встал.