Укладываясь спать на помосте между Ростиславой и ее младшей дочерью Прибыславой, Эльга чувствовала себя почти дома. Долгий путь в холодную пору и закалил, и измотал женщин: вытянувшись под лисьим кожухом, боярыня Ростислава аж застонала от удовольствия. Это была уже не молодая женщина, без малого сорока лет. Она приходилась младшей сестрой прежнему киевскому князю, Олегу Моровлянину, и через него дальней родственницей Эльге. Олег десять лет назад уехал в Моравию, надеясь добыть стол своих предков по отцу, но киевскую семью его сестры Эльга по-прежнему держала в милости. У Олега-младшего осталось на Руси немало могущественной родни, и Эльга приложила немало усилий, чтобы сохранить дружбу с этими людьми. Вслед за Олегом Вещим, она хорошо понимала то, чего не понимали многие варяжские князья: власть не может быть прочной и приносить славу, если не пустить корни в эту землю, не стать своим для ее жителей. На места выбывающих северян в дружину набирали местных уроженцев, глядя не на знатность рода, а только на преданность. И эту преданность следовало поощрять и привлекать всеми средствами: подарками, честью, родством.

Ростиславу и ее дочерей Эльга держала при себе и часто одаривала из тех подношений, что получала от гостей. Когда дочери Ростиславы подросли, Эльга сосватала их за лучших людей дружины, наиболее прославленных и добычливых. Тем самым она еще крепче привязала к Ингварову дому тех, кто мог бы стать его врагом. Сейчас незамужней оставалась только младшая, Прибыслава. Резвая пятнадцатилетняя девушка куда охотнее матери согласилась пуститься вместе с княгиней в этот поход, легко переносила тяготы и всю дорогу пересмеивалась с молодыми кметями, чем и им облегчала невзгоды пути.

Назавтра для всех трех женщин нашлось немало дел. Наступала Коляда, а в эти дни нельзя не почтить богов и предков, где бы ты ни был. В этом обычаи славян и выходцев из Северных стран были едины: нужно было приготовить пир, принести жертвы и как следует угостить и позабавить тени мертвых, чтобы они не вредили и оказывали покровительство своим потомкам.

Едва рассвело, Ингвар с мужчинами отправился на охоту, а Эльга с родственницами и челядинками принялась ставить хлеб и варить пиво – с медом, на можжевеловых ягодах. Припасы частью привезли с собой, частью получили от Любудичей. Приехавшие мужики таращили глаза на красавицу княгиню и ее приближенных женщин, которые даже в самых простых своих нарядах казались в этой глуши какими-то ирийскими птицами.

Целыми днями горел огонь в открытом очаге посреди гридницы, пылали факелы в скобах на стенах, пытаясь разогнать тьму. И все же, несмотря на холод и неустроенность, веселье ощущалось с самого приезда. Кмети, проводящие жизнь в разъездах, радовались тому, что этот дом – их собственный и здесь они в безопасности. К тому же Становище знаменовало половину пути: по завершении праздников полюдье повернет на юг и начнет обратный путь в Киев.