Ему не в первый раз приходилось видеть свое отражение в глазах людей, считавших его восставшим из мертвых.

– Если правда то, что я сейчас подумал… не могу пожелать тебе здоровья, – с видом сдержанного гнева отозвался Мистина.

Он знал, что Сакс участвовал в убийстве Ингвара: Ута видела его и узнала. Но даже Мистина, сам не слишком совестливый человек, удивился, что у Сигге хватило наглости явиться на поминальный пир по убитому, предстать перед вдовой, перед ним!

– Отчего так? – Сигге ухмыльнулся. – Бывало, мы делали такие дела с тобой вдвоем. Теперь я справился и один. И очень похоже, что вскоре не ты, а кто-то другой будет набирать дружину для древлянских князей.

Мистина беглым взглядом оценил и пересчитал людей за спиной Сигге. Всего семеро вместе с ним. Не так уж много… Но очень хорошо, что он увидел их вовремя!

– Достойный человек всегда найдет случай отличиться, – почти непринужденно заметил Мистина и кивнул: – Похоже, боги свели нас здесь, чтобы дать нам еще хоть один случай выпить за смелось и удачу!

– И мы выпьем, – засмеялся Сигге. – Не знаю, как у тебя сейчас с отвагой и удачей, но у меня вроде нет в них недостатка! Ты, наверное, будешь приносить жертвы?

– Разумеется. Ведь я – побратим Ингвара, и здесь нет более близкого ему человека, кроме жены.

– Ну, надеюсь, у тебя острый нож! А то могу одолжить свой!

– Не сомневаюсь, что нож твой так же остер, как разум, и крепок, как боевой дух!

Мистина опомнился и потихоньку становился самим собой. Превращался в того человека, который мог шутить и смеяться с тем, кому намерен нанести смертельный удар.

Но вот все было готово. Русы и древляне собрались у костров перед могильной насыпью, как редко удается тем, кто лишь перед этим смотрел друг на друга поверх кромки щитов. На могилу поднялся Мистина с тремя старшими оружниками – Альвом, Доброшем и Ратияром. У подножия отроки держали жертвенных животных, черных, как земля ночью, – баранов, петуха и пса. Обвязав ноги баранов веревками, их опрокинули наземь, и Мистина перерезал им горло – так, чтобы кровь стекала на свежую землю насыпи и впитывалась в нее.

– Мы приносим эти дары тебе, муж мой, Ингвар, сын Ульва! – говорила Эльга, с поминальным рогом в руках стоя между мужчинами. – Мы приносим это, чтобы дух твой подкрепил свои силы перед дальней дорогой. Мы приносим это, чтобы петух разбудил тебя в обители предков… Мы приносим это, чтобы пес стерег твой сон и указывал тебе путь…

Отблески пламени падали на окованный позолоченным серебром рог в руках Эльги, и казалось, он полон пламени. Огненной струей стекал мед на кровлю могильного дома. И каждый раз, как Эльга опускала рог, люди вокруг насыпи разражались бурей криков – приветствуя того, кто сделал честь своему роду и державе, как жизнью своей, так и смертью. Даже враги не могли не признать его доблести, и Маломир гордился, что сумел так приблизиться к этому человеку – будто сражался не против Ингвара, а плечом к плечу с ним.