Видя, что она смотрит на него, Мистина хотел что-то сказать, но язык во рту лежал будто камень. Вспомнился тот далекий день, когда он увидел ее впервые. Когда впервые застыл под взглядом этих удивительных зеленовато-голубых глаз, смотревших точно из иного мира. Тогда на ней была белая сорочка русалки, а теперь – белая сряда вдовы. Прошло пятнадцать лет, он знал ее лучше всех на свете – но именно сейчас ощутил, что та давняя русалка не исчезла. Ее сила – мощь белого камня, воды и земли, неба и зелени – все это время оставалась с ней.

Но за эти годы к той силе прибавилось нечто куда более важное и могучее. А слившись в одно, они наделили княгиню Русской земли таким могуществом, что казалось, деревья в лесу должны расступиться перед ней.

И оттуда, из глубины неведомого, она спросила, не сводя с него глаз:

– Почему ты не мстишь за твоего побратима, Мистина Свенельдич?

Это спросили они все: трава и белый камень, черная земля и синее небо, сама держава Русская – крылья ее парусов и железо клинков.

На это у Мистины был ответ:

– Потому что хорошо отомстит не тот, кто попытается сделать это быстро. А тот, кто сумеет довести дело до конца.

Он помолчал, глядя в зеленовато-голубое сияние русалочьих глаз, и добавил:

– Но если ты больше не хочешь ждать, располагай мною.

– Пойдемте, – сказала Эльга. – Покажите мне…

Ута приобняла ее и повела к берегу – туда, где над водой находилась длинная, но еще низкая свежая насыпь.

Они были здесь все – шестнадцать человек погибших в битве на Тетереве и умерших от ран. Уцелели только трое – тяжелораненые, но пока живые. В смеси страха и ярости древляне так изрубили киевлян, даже мертвых, что собирать и перевозить тела было нелегко. Но их перевезли сюда, к жальнику возле святилища, и возложили на крады. Все это делалось под руководством Уты. Она отказалась покидать это место, пока не позаботится о мертвых, и Маломир уступил, даже велел Гвездобору прислать мужиков и баб на помощь. Послав в Коростень гонца с победной вестью, он с бывшими пленниками и дружиной оставался на месте событий еще несколько дней. Убитого князя руси нельзя было бросить, будто дохлого пса, но и воздавать ему честь Маломир не хотел.

По обычаю древлян, тела сожгли и засыпали землей прямо на месте сожжения. Пока не было ни времени, ни сил для сооружения высокого кургана, но это и полагалось делать после тризны.

– Вот здесь. – Ута подвела сестру к насыпи и встала посередине. – Здесь была его крада. Ты привезла вещи?

Эльга полубессознательно кивнула и слабо повела рукой:

– У Богдальца… он знает.