Ван Нуйс — это одна из частей «Большого Лос-Анджелеса». Мы договорились об интервью с лейтенантом Сторикером в отделе полиции по борьбе с организованной преступностью. Он был в форме. Квадратное лицо, короткие, цвета песка волосы, прямая осанка. Банды пополнялись детьми из неполных семей. Там, среди старших товарищей, они находили замену отцу. Наиболее жестокими были войны за сферы влияния между бандами. В меньшей степени — вылазки одиночек. Преступная деятельность меняется, и очень тяжело расследовать новые дела.

«Силы правопорядка могут остановить незаконные действия, — сказал лейтенант Сторикер, — но мы не можем уничтожить банды».

В девяностых годах в штате был принят закон об ужесточении наказания, удлинении сроков заключения и обязательном заключении под стражу после трех осуждений. «Три удара — и ты в ауте». Я сказал Сторикеру, что, когда работал в комиссии штата по исполнению наказаний, в тюрьме штата находилось тридцать две тысячи человек. Сейчас там — 165 тысяч. За двадцать пять лет — рост в пятьсот процентов. Основной прирост составили нарушения закона без применения насилия — пьяные водители и продавцы наркотиков. Я спросил об отношении лейтенанта к этим законам: ограниченный бюджет штата, взлетевшая до небес стоимость содержания в тюрьме, не мешает ли это заниматься теми социальными проблемами, связанными с бандами, о которых он сам нам говорил?

Он ушел от ответа. «Мы должны арестовывать нарушителей закона».

Через час мы сидели в офисе сенатора Ричарда Аларкона. Примерно ста семидесяти семи сантиметров роста, стройный, немного угловатое, приятное лицо. На нем был хорошо сшитый костюм. У него твердое рукопожатие. На стенах кабинета висело много фотографий, на которых запечатлен он, в обществе с другими политиками. Он был настоящий политический старожил. Шестнадцать лет во главе Лос-Анджелесского городского совета и два срока сенатором от штата.

В его округе проживало восемьсот тысяч человек, многие из них испаноязычные, но большинство избирателей были англоговорящими. Таким образом, сенатору Аларкону приходилось обращаться к обеим этническим группам.

Он хорошо говорил, обдуманно и на удивление честно. Он спросил нас, почему мы выбрали его, в то время как здесь есть более влиятельные сенаторы.

«Нам сказали, что вы прогрессивны», — произнес я, и он улыбнулся. Из всех людей, с которыми мы говорили во время нашего путешествия, единственный кто заострил внимание на влиятельности корпораций был сенатор Аларкон. Он сказал, что они влияют на экономическую и политическую жизнь Америки во много раз сильнее, чем можно было бы ожидать. Корпорации были созданы для того, чтобы служить на благо людей, и сейчас за ними нужно следить, чтобы они это делали. Он сказал, что был автором закона, который поощрял деятельность корпораций, направленную на благо общества, а не на максимальную прибыль. Он улыбнулся: «Он не прошел».