В одном из таких домов мы встретились с Майком Йорком, недавно получившим гражданство, кино- и театральным актером. Шекспировским стипендиатом. Всегда очень приятно встретить развитого человека. Он был неожиданно мудр в своих суждениях и прост в общении. У Владимира получилось с ним интересное интервью, касавшееся американской политики, театра, кино, телевидения и Шекспира. Меня поразил Йорк, сказав, что его Шекспировская стипендия — это фикция, потому что Шекспира не существовало. Если быть точнее — человек, которому веками приписывались пьесы, был полуграмотен, а реальный автор почти наверняка был видным ученым тех лет.

Пока они говорили, я вспоминал того Майка Йорка, которого я помнил: молодой, красивый, смышленый, слегка женственный. Он играл любовника Лайзы Минелли в «Кабаре», одном из лучших фильмов всех времен, по моему мнению. Двое в Германии двадцатых годов. Она — наивная и амбициозная, он — наивный и идеалистичный. Подъем нацизма. Там есть грандиозная сцена. Они едут в машине щеголеватого отпрыска благородного семейства, собирающегося соблазнить их обоих. Они приезжают в маленький город. Его жители, сидя на площади, слушают местный ансамбль. Прекрасная музыка, лица людей красивы, добры. Ансамбль переходит к новой мелодии «Deutchland Uber Alles», и, слушая ее, люди меняются прямо на глазах. Лица становятся жесткими, в глазах огонь, руки двигаются угрожающе. Несколько человек встают и складывают руки в нацистском приветствии.

Когда мы уезжали от Майка Йорка, я пожал ему руку и поблагодарил за его работу в «Кабаре». Он был немного удивлен и польщен. На выходе я сказал садовнику-мексиканцу, работающему на подъездной дорожке: «Буэнос диас!» он кивнул и улыбнулся в ответ.

Ранним вечером я снова вернулся в Беверли-Хиллз, на ужин в гости к друзьям Марши Хоббз. Черный «Мерседес» был запаркован на изящно изгибающемся подъездном пути, на краю которого начинался потрясающий розарий. Хозяин дома встретил меня очень тепло. Огромный лохматый человечище 195 сантиметров роста и около 125 килограммов веса, одетый в уютные марлевые штаны и темную тенниску. Мы вошли в гостиную, мебель светлых тонов на темном кафеле. Том смешал мне напиток из рома, перечной мяты и какого-то фруктового сока, и он был хорош. Появилась его жена, маленькая, подтянутая, с хорошей фигурой. Прекрасная хозяйка, она была дружелюбной, внимательной и вежливой. Марша приехала с подругой, с которой они вместе собирали деньги на благотворительность.

Их очень заинтересовал наш документальный фильм. Я описал наш вояж по Америке. Том был уверен, что из этой истории могла бы получиться хорошая книга. Оказалось, что он работал много лет литературным агентом. И в разговоре стала очевидной его любовь к литературе. Он говорил о старых временах, когда издатели ценили книги. Да, это была их работа, и им нужно было зарабатывать. Люди выбирали издательский бизнес, по словам Тома, из-за любви к книгам. «Они могли опубликовать автора только за то, что он был хорош, отдавая себе отчет в том, что заработают они на этом не сразу». Жаль, что с появлением издательских корпораций те времена ушли в прошлое. Он говорил об этом, как будто потерял что-то очень дорогое. Мне нравился этот человек.