— Ваше величество! Вы совсем ослабеете, — предостерегал Оливье ле Дэм.

— Убирайся, ты, обезьяна!

Лекарь ушёл. Он решил позвать королеву, присутствие которой благостно влияло на короля, поскольку он следил за собой, когда она была рядом. Людовик услышал шорох её юбок, когда она входила в залу, торжественно, ровно и спокойно, и волна энтузиазма прошла.

— Расскажите ей всё, Филипп. Я сам себе не верю!

Филипп де Комин поклонился, улыбаясь. Он стал опять дипломатом и придворным, все его сомнения исчезли.

— У его величества есть прекрасные новости, мадам.

— У Франции есть прекрасные новости, — поправил король.

— Бургундия пала, сударыня. И всё говорит о том, что Франция скоро захватит её, если непредсказуемые случайности, как то: укрепление власти Габсбургов в Австрии или борьба за независимость в Нидерландах не помешают...

— Шарлотта, — перебил король, — канцлер будет объяснять тебе ещё десять минут то, что я могу выразить в двух словах. Мой последний враг погиб, и Бургундия распалась, но мне, пожалуй, ещё рано радоваться, потому что сейчас-то и начнётся борьба за главную добычу.

— Вы получите свою долю, — улыбнулась королева.

— Мою долю? Неужели?

Борьба шла за руку и сердце единственного ребёнка герцога Карла, его дочери Марии. Если бы даже она была уродлива и стара, всё равно вокруг неё собралась бы целая толпа поклонников, потому что она была богатейшей наследницей во всём христианском мире. К вящему удовольствию Людовика XI, Марии Бургундской было девятнадцать, она была крайне красивой, романтичной, как её отец, и гордой, как вся бургундская знать. Энергичная, любопытная, обладающая превосходными манерами, она воплощала в себе всё лучшее, что только могло быть в принцессе. По закону она могла унаследовать все владения отца. Мария была самой Бургундией. Кто женится на ней, тот получит власть над сильнейшим государством, которое не смогли разрушить бесчисленные войны и реки пролитой крови, и заодно — великолепную партию.

Король страстно желал, чтобы она вышла замуж за дофина. Но Мария не была податливой принцессой, и у неё не было ни малейшей склонности к политическому союзу с Францией. Независимо от обстоятельств, ей нравился лишь один человек из всей стаи обожателей, окружавшей её. Дочь Карла Смелого унаследовала, помимо вьющихся кудрей и пылких глаз, ещё и несгибаемую волю. Человек, которого она любила и кто отвечал ей взаимностью, был принц Максимилиан Австрийский, сын и наследник священного римского императора. Он был смел, образован и мужествен, она же была невероятно красива. Его родословная являлась самой древней и наиболее почитаемой в Европе. Даже если бы эта пара была скромного происхождения, их небогатые соседи сказали бы, они созданы друг для друга. Людовику же было необходимо заменить этого принца своим сыном.